Сцена 7

1844 год, со времени разговора в кабинете сэра Роберта Пиля минуло два года. Скачки. Нарядная английская публика парами прогуливается под прохладным английским солнцем.  Ада Лавлейс, с темными кругами под глазами, опирается на руку своего мужа, графа Лавлейса. Замечает Бэббиджа и машет ему зонтиком.

Ада: Мистер Бэббидж! Чарльз! Чарльз, идите к нам!

Бэббидж подходит. Ему уже пятьдесят три года.  

Бэббидж: Я счастлив видеть вас, леди Лавлейс. Добрый день, дорогой граф.

Граф Лавлейс: Имею честь, мистер Бэббидж. Не правда ли, сегодня чудесная погода?

Бэббидж: Погода?

Замечает круги под глазами Ады.

Вы что-то устало выглядите, фея. Надеюсь, это не связано с вашими математическими экзерсисами?  

Ада: Что вы, мистер Бэббидж! Только математические экзерсисы дают вашей фее силы не отлететь куда-нибудь подальше от скучных земных забот.

Граф Лавлейс: Я тоже постоянно говорю Аде, чтобы она поменьше занималась. Вы знаете, мистер Бэббидж, она, за что ни возьмется, постоянно переусердствует. С тех пор, как она всерьез заинтересовалась математикой, только этим и дышит. Вы бы предостерегли ее от излишнего рвения.  

Ада: Уильям шутит. Разве можно заниматься математикой излишне?

Бэббидж: К несчастью, можно, и печальный пример излишнего усердия перед вашими глазами.

Раскланивается.

Граф Лавлейс: Вы известный писатель и ученый, член Королевского общества, мистер Бэббидж. К тому же вы признанный экстравагант, поэтому вам все простительно. Что же касается моей жены, ей вряд ли пристало уделять математике чересчур много времени.

Бэббидж: Когда Ада только приступила к своим занятиям, я тоже так считал. Но уверяю вас, она проделала невероятный путь. Никогда бы не поверил, что женщины способны достигать такой глубины проникновения в тайны мироздания, какого достигла ваша жена.

Ада: Чарльз, вы хотите, чтобы цвет моего лица сменился с синего на красный? Пожалейте свою фею.

Бэббидж: Я просто воздаю ей должное.

Граф Лавлейс: Вы, мистер Бэббидж, должно быть, имеете в виду комментарии к какому-то переводу с итальянского, появившиеся  год назад.

Бэббидж: Именно. Я имею в виду блестящие научные комментарии к переводу статьи итальянского исследователя Луиджи Менабриа «Очерк аналитической машины, изобретенной Чарльзом Бэббиджем» в швейцарском научном журнале «Библиотека Женевского университета», сделанные вашей женой при моем научном руководстве. Первоначально я собирался откомментировать данную статью сам, но ввиду сильной загруженности перепоручил это дело Аде, о чем нисколько не жалею. Она откомментировала статью лучше, чем это смог бы сделать кто бы то ни было.

Ада: Ну Чарльз, прекратите, пожалуйста!

Бэббидж: Правда, за время работы над комментарием ваша жена измотала своего научного руководителя больше, чем это удалось министерству финансов на протяжении двадцати с лишним лет работы над механическими вычислителями. Так что можете считать меня полностью раскаявшимся в том, что я способствовал занятиям Ады математикой.

Ада: Ну вот, только я собиралась воспарить к небесам, как зловредный мистер Бэббидж подрезал своей фее крылышки, в результате чего та спикировала на скамейку.

Присаживается.

Граф Лавлейс: Я рад вашему раскаянию, мистер Бэббидж. Честно говоря, Ада иногда меня пугает. Вы знаете, что своим первенцем она называет не нашего первого ребенка, а комментарий? Недавно на вопрос одной достопочтенной матроны, сколько лет ее первенцу,  она ответила, что всего год, а опубликован он в «Ученых записках».

Бэббидж не может не расхохотаться. Ада вслед за ним прыскает со скамейки.

Бэббидж: Ваша жена всегда была и остается самым очаровательным и непоседливым созданием, известным английской науке. И чертовски талантливым.

Зажмуривается и начинает читать по памяти.

«Под словом “операция” мы понимаем любой процесс, который изменяет взаимное отношение двух или более вещей, какого бы рода эти отношения ни были. Это наиболее общее определение, охватывающее все предметы во Вселенной. Наука об операциях, как происходящая от математики, но более специальная, есть самостоятельная отрасль знания, имеющая абстрактные истины и значения, независимые от объекта, к которому мы применяем свои рассуждения. Тот, кто знаком с этим постулатом, знают, что если верны некоторые основные положения, то из них обязательно следует справедливость других комбинаций соотношений, которые не ограничены в своем разнообразии и масштабах». Нет, ну каково? Говорят, что когда Менабриа ознакомился с переводом, подписанным инициалами А. Л., он неделю ломал голову, кто бы из английских математиков это был.

Граф Лавлейс: По-моему, сейчас моя жена сменила направление поисков. Механические вычислители уже не так переполняют ее милую головку, как прежде.

Бэббидж: Вот как, фея? Каковы же ваши новые научные устремления? Я больше чем уверен, что они не выходят за пределы математики.

Ада (с неохотой): Понимаете, мистер Бэббидж… Мне пришла в голову одна перспективная идея… из области математических вероятий… Ну в общем, видя, как тяжело вам продолжать работу над механическими вычислителями практически в одиночку, я подумала, не заработать ли для вас немного денег.

Бэббидж: Благородная цель, хотя и вряд ли одобряемая вашим мужем. Но каким образом, леди, вы решили подменить собой английское казначейство?

Ада: Я задумала… разработать теорию беспроигрышной игры… и на выигранные деньги достроить аналитическую машину. Конечно, я бы обязательно посоветовалась с вами, мистер Бэббидж… возможно, мы вместе разработали бы мою теорию беспроигрышной игры… но понимаете, Чарльз, мне хотелось самой… пока я в самом начале экспериментов…

Бэббидж: Каких экспериментов, Ада? Уж не хотите ли вы сказать, что пришли на скачки в качестве экспериментатора?

Граф Лавлейс: Вы не поверите, мистер Бэббидж.

Бэббидж (качая головой): И давно ли вы приступили к экспериментам, леди? Какую сумму вам уже удалось проэкспериментировать?

Граф Лавлейс: Достаточно крупную. Настолько крупную, что я категорически запретил Аде играть на скачках.

Ада: Не такую крупную, как потраченная мистером Бэббиджем на постройку механических вычислителей.  

Граф Лавлейс: Прошу вас, мистер Бэббидж, если моя жена попросит вас сделать за нее ставку, откажите со всей возможной непреклонностью и суровостью.

Бэббидж: Не сомневайтесь в моем благоразумии, граф. Самому совершать глупости гораздо легче, чем наблюдать за глупостями хороших знакомых. (Аде). А вы, милая фея, не путайте математику с игрой на скачках, это разные занятия. От всего сердца советую вам бросить свое пагубное увлечение, какой бы мнимой выгодой оно ни прикрывалось. (Графу Лавлейс, с притворной серьезностью). Советую, дорогой граф, повлиять на свою жену, либо, в целях перевоспитания и исправления, отправить ее в каменоломни дробить мрамор.

Ада: Мой муж несомненно так бы и поступил, но вы знаете, как трудно сослать в каменоломни блестящего математика, да еще с таким первенцем на руках.

Все смеются. Ада поднимается со скамейки.

Бэббидж: Мое почтение, граф. Мое почтение, прекрасная фея. Надеюсь, когда увижу вас в следующий раз, вы будете почаще улыбаться.

Граф Лавлейс: Мое почтение, мистер Бэббидж.

Ада: Прощайте, дорогой Чарльз. Вы не представляете, как я была рада повидать вас.

Расходятся в разные стороны.