Сцена 1

Петина квартира. Мать и отец смотрят по телевизору репортаж об организации передовой свиноводческой фермы в Забайкалье, когда в комнату вбегает Петя.

Петя: Родители, я пришел.

Кидает дипломат на диван.

Мать: Петенька, сейчас я тебе обед приготовлю.

Убегает на кухню.

Петя: Только побыстрей, я ужасно тороплюсь.

Отец: Куда намылился, сын?

Встает, чтобы приглушить звук телевизора.

Петя: Ого, пап, тут такое дело. (Матери). Мам, только не надо котлеты разогревать — разогретые не буду. (Отцу). Короче, иду я с Васькой и Мироном мимо клуба работников текстильной промышленности…

Отец: Небось, по пивку после занятий топали?

Петя: Только по кружечке, но не в этом дело. (Матери). Мам, супа я тоже не буду, можешь не разогревать. Хотя какой суп? Если фасолевый, тогда разогревай. Только не лапшу. Лапшу точно не буду.

Выкладывает из дипломата учебники.

(Отцу, продолжает). Так вот, иду я, значит, с Васькой и Мироном мимо клуба работников текстильной промышленности и вижу объявление: набираются все желающие в поэтическую студию «Горизонт».

Отец: И ты своего шанса, само собой, не упустил?

Петя: Еще бы! (Матери). Мам, скоро там, что ли? Сильно не разогревай. Кстати, у тебя сегодня макароны или гречка?

Голос матери (из кухни): Гречка, как ты любишь.

Петя: Да! Да! Да! Иес! (Отцу). Только в том объявлении не говорилось, когда поэтическая студия состоится и где в нее записываться. Ну я и зашел в клуб, а Васька c Мироном меня снаружи ждали. Сначала вахтер пускать не хотел, но когда узнал, что я пришел записываться в поэтическую студию, мигом пустил. (Матери). Мам, давай быстрей, а то не успею!..

Выложив из дипломата все лишнее, запихивает в него кипы рукописных листков.

Голос матери: Уже несу…

Петя: Проторчал двадцать минут, пока не подошла женщина и все не объяснила. Оказывается, студия собирается на втором этаже, в комнате кружка хорового пения, раз в неделю, по вторникам — а ведь сегодня как раз вторник, представляешь? — только не днем, а в шесть вечера. Только эта женщина ведет кружок хорового пения, а не поэтическую студию.

Из кухни прибегает мать с тарелками. Петя садится за стол, уплетает за обе щеки и продолжает возбужденно рассказывать.

Женщина сказала, что можно прийти в шесть вечера, сразу и записаться. Пока еще набор не закончен, ей точно известно. (Матери). Спасибо, мам, суп вкусный. (Отцу). А студию ведет какой-то Сигизмундович, не помню по имени, профессиональный поэт. Он даже в «Комсомольской правде» печатался, представляешь? (Матери). Второе тоже ничего. (Отцу). Вдруг и меня тоже в «Комсомольской правде» напечатают?

Мать, глядя на сына, улыбается.

Отец: А ты уверен, что твои стихи достаточно хорошие, чтобы их в «Комсомольской правде» напечатали?

Мать (Отцу, с укоризной): Паша?!

Петя: Другие же печатают, чем мои хуже? Я, когда писал, вон как старался. (Матери). А на третье что-нибудь приготовила, мам?

Мать: Чай с плюшкой. А хочешь, Петенька, салатика с огурцами порежу?

Петя: Салатика не надо, а плюшку давай!

Мать убегает на кухню.

Отец: Ты же в журнал свои стихи уже посылал. И что толку?

Петя: Ну посылал, так это когда было, полгода назад! Да у них, в этом журнале, и рубрики-то отдельной поэтической нет, они стихи в какой-то всячине печатают. Да и не понимают они ничего. Помнишь, в письме написали: «литературные способности есть, надо их развивать». А чтобы развивать у поэтов литературные способности, и существуют поэтические студии.

С кухни прибегает мать с большой чашкой чая и плюшкой.

Мать: Жуй, Петенька, не торопясь.

Петя (уже с набитым ртом): Ош-шень тороплюшь.

Запивает плюшку чаем.

(Отцу, продолжает). Нужно до шести успеть, а хорошо бы прийти за полчаса. Поэтическая студия «Горизонт»… (Повторяет, смакуя)… «Горизонт»… Вдруг туда народу столько припрется, что они участников набирать прекратят? Объявят, что прием закончен? Или станут по конкурсу отбирать, у кого стихи лучше? Я-то, конечно, пройду и по конкурсу, да ведь мало ли какая случайность. Кто-то недослышит или не так поймет. Как думаешь, десятка стихотворений им хватит или все взять, которые с первого класса написал?  

Отец: Десятка за глаза хватит…

Мать: Паша!

Петя: Вот и я тоже думаю. Куда им больше-то?! Десяток бы в «Комсомольской правде» напечатали, и то хлеб.

Мать: А Василий с Мироном в студию с тобой не пойдут?

Петя: Ты чего, мам? Они же стихов не пишут.

Отец: Лучше бы ты, сын, в институте на «отлично» занимался, факультативы посещал, пользы больше было бы.

Мать: Про осенний дождик не забудь, Петенька… Помнишь, длинное такое стихотворение, на двух страницах, я его еще носила тете Марусе, чтобы она на машинке отпечатала.

Петя: Ты чего придумала, мам? Про осенний дождик я же три года назад написал, это ж когда было! Ах ты, не забыть бы…

Дожевывая плюшку, кидается к дипломату и начинает перебирать бумаги.

Так… Это взял… Это взял… Много чего взял, а про осенний дождик не возьму. Не место этому недозрелому осеннему дождику в большой литературе.

Отец: Взял-то что?

Петя: Разное. Про гору, например.

Отец: А?

Петя: Стихотворение про гору… Ну, гора… Го-ра… Не такая большая, как Фудзияма, но тоже в Японии. Глубокомысленная философская притча, написанная четырехстопным ямбом.

Отец: Про гору было уже у кого-то. Не помню только, у кого.

Петя: У Лермонтова. «Горные вершины спят во тьме ночной…» Но это стихотворение написано трехстопным хореем, а у меня четырехстопным ямбом. А четырехстопный ямб совсем не то, что трехстопный хорей. Я тебе, пап, это стихотворение не показывал. Оно совсем новое, на прошлой неделе, на лекции по финансированию сельского хозяйства сочинилось.

Мать: А что еще, Петенька, им в поэтической студии почитаешь?

Отец: …Из того, что на лекции по финансированию сочинилось.

Петя: Пока не сообразил, в автобусе досоображаю. Почитаю что-нибудь, про дружбу или из любовной лирики. Мне вот это нравится: «Прекрати подкалывать меня, что с другим в постели интересней». С одной стороны, интимные переживания, а с другой стороны — экзистенциальные сопереживания. Плюшки еще одной нету?

Мать: Нету, Петенька. (Всхлипывает и вытирает глаза платком).

Петя (гладит ее по плечу): Ты чего, мам, ну чего ты? Нету плюшки, и нету… Я уже сытый…

Отец: Познакомил бы стариков-родителей с девушкой.

Петя: С какой еще девушкой?

Отец: Которая в постели подкалывает.

Петя (хмыкая): Да вы чего, предки, сговорились? Нету никакой девушки. Вы девушек-то со стихами не путайте. Поэзия — это такая воздушно-неуловимая субстанция… (Крутит в воздухе пальцем)…. Ну в общем, поэзию способен понять только поэт. Так плюшки точно ни одной нету?

Мать: Нету.

Петя: Жаль, очень жаль. (Шутит). Вот так в самом расцвете творческих лет, от недостатка витаминов и родительской ласки, загибаются литературные дарования.

Допивает чай.

Ну все, родители, убегаю на поэтическую студию «Горизонт». Пожелайте удачи и не поминайте лихом.

Мать: Ни пуха, ни пера, Петенька.

Петя: К черту, мам. Вернусь, наверное, часов в девять-десять. Ну и суматошный денек выдался.

Хватает дипломат и убегает. Отец прибавляет звук у телевизора. Передача про передовую свиноводческую ферму в Забайкалье закончилась – теперь показывают про борьбу советских вооруженных сил с афганскими моджахедами.