Позвольте представиться,



Приветствую Вас, Гость
Четверг, 28.03.2024, 11:26


2.

Автор: В ту наивно-героическую эпоху Анатолий Петрович – тогда семнадцатилетний Толик – трудился на строительстве московского метрополитена. После смены, чумазый и разгоряченный, возвращался в метростроевское общежитие, где ужинал холодной котлетой и предавался мечтам. Мечтал Толик о том, как в столицу для ознакомления с опытом проходческих работ прибудет знатный картофелевод из Твери товарищ Зямин, также о том, как общенародная любимица актриса Ефросинья Голоцуцкова посвятит метростроевцам новую песню, но чаще – о мраморных станциях, выстроенных упорным комсомольским трудом.

Вместе с Толиком мечтам предавалась дружная интернациональная бригада: безразмерный в плечах Петро, который, заслышав о грандиозном начинании, приехал в Москву из Донбасса, также очкастый, но чрезвычайно начитанный москвич Евгений и глухонемой нанайский мальчик Хокусай, попавший на строительство метрополитена прямо с родного стойбища. Четверо их было в интернациональной бригаде, четверо мечтательных комсомольцев, а пятая койка до поры до времени оставалась застеленной. Вчетвером комсомольцы мечтали до пяти часов утра, а перед сном, если хотелось немного подурачиться и размяться, танцевали друг с другом прямо в семейных трусах, потому что девушек в мужское общежитие не пускали, да и до девушек ли было комсомольцам в то прекрасное и напряженное время?! Они были молоды, чисты душой и телом и полны нерастраченной энергии, которую целиком отдавали строительству будущего коммунистического общества.

Хотя это не совсем верно, что девушек в мужское общежитие не пускали. Женское общежитие московского метрополитена располагалось во флигеле того же здания, что и мужское, и имело отдельный, украшенный незабудками вход. Из флигеля, очаровательно щебеча, то и дело выпархивали и впархивали обратно чудные семнадцатилетние создания в скромных ситцевых платьицах и туфельках на босу ногу. Но чу… девушки были запретной в мужском обществе темой, и метростроевцы старательно соблюдали табу, ни словом, ни одним косым взглядом не выдавая пробудившийся интерес к женскому полу. Зато сколько веселья и дружеских шуток вызывало вечное отставание женских бригад от мужских – о, это была отдельная юмористическая тема, живо обсуждавшаяся в курилках, по пути в столовую и в любое свободное от ударного труда время! Как метростроевки ни старались, не могли они приблизиться к высокой мужской производительности, вечно отставая от мужских бригад в сроках выполнения проходческих работ. Ну не умели девушки вгрызаться в скальные породы так же яростно, как это делал коренной донбасец Петро Миколайчук со товарищами, ничего у них не получалось, поэтому парни посматривали на девчонок с чувством собственного превосходства.

Единственным местом, где метростроевцы и метростроевки официально друг с другом общались, была игровая комната, расположенная в коридоре, который соединял мужской флигель с женским. На одном конце коридора находилась мужская проходная, со строгим усатым вахтером дядей Пашей, на другом – женская, с еще более неприступной, штопающей вечный шерстяной носок вахтершей тетей Верой, а как раз посередине, доступная для обитателей обеих флигелей, располагалась та самая игровая комната.

Комната представляла собой просторное обитое фанерой помещение с развешенными по стенам фотографиями международного чемпиона по домино аргентинца Жана Хуана Эспинозо и гениального сына советского народа товарища Иосифа Виссарионовича Сталина. Домино у строителей метрополитена ценилось особенно, и не только благодаря известному пророческому высказыванию товарища Кагановича: «Никакой поклонник домино не растеряется в сложной политической ситуации». Считалось, что именно эта древняя индийская игра лучше других развивает необходимые проходчику качества: гибкость пальцев, силу кистевого удара и сосредоточенность, – поэтому играли метростроевцы преимущественно в домино, хотя в игровой комнате имелись новые карточные колоды, даже несколько шахматных и шашечных наборов терпеливо ожидали своего часа на фанерной полке. 

В этой-то игровой комнате Толик впервые и обратил внимание на нее – девушку с косичками… одним словом, ту самую девушку, которой суждено было сыграть исключительную роль в его жизни. 

В тот памятный день  – кажется, это было воскресенье, – метростроевцы решили скоротать вечер за развивающими играми. Присутствовало несколько парней из других бригад, у всех по причине близящейся рабочей недели наблюдалось приподнятое настроение, поэтому незамысловатые мужские насмешки и подначки не прекращались ни на минуту. Шутки в комнате стояли коромыслом. Никто и не заметил, как дверь приотворилась и в нее боязливо заглянули какие-то неприметные косички.

«Товарищи, – пропищала обладательница косичек, – сыграет кто-нибудь со мной в шахматы?»

Метростроевцы посмеялись.

«Так ни, – ответил Петро, зажимая в огромной шахтерской ладони не менее пятнадцати костяшек домино. – Зараз вси зайняти».

«Давайте, девушка, в домино. Со мной в паре на следующего. Are you understand me? – Вы меня понимаете?» – предложил владеющий иностранными языками Евгений Стебельков.

Стебельков уже договорился с Хокусаем, тем самым оставлял глухонемого товарища вне игры по крайней мере на одну партию. Хокусай насупился, но по своему обыкновению промолчал.

«Мне бы, в шахматы, товарищи», – продолжала настаивать девушка.

«Будете играть в шахматы, норму никогда не выполните. Так и проходите всю жизнь в отстающих, – заметил немолодой, лет под двадцать пять, мужчина из соседней бригады. – Хотите научиться отбойный молоток в руках правильно держать, учитесь крепко стучать костяшками по столу. У метростроевцев, милая, свои настольные игры».

В этот момент раздался оглушительный крик «Рыба!», и Петро ударил по столу с такой нечеловеческой силой, что здание метростроевского общежития зашаталось и, казалось, вот-вот рухнет. 

«Как насчет домино?», – добавил и Толик, повинуясь общему овладевшему парнями стадному чувству.

«Так ни. Домино ни для жинок. Для жинок это… вышивание», – резюмировал обрадованный рыбой Петро.

Радовался он, впрочем, преждевременно, но это выяснилось после подсчета костяшек. 

Девушка вспыхнула и скрылась, словно ее не было. 

Но вот что странно. В первый момент Толик не обратил на эту худышку с неуступчивым взглядом никакого внимания… вернее, почти не обратил внимания, потому что: задело же его что-то в этом обыденном психологическом инциденте, осталось в памяти, чиркнуло по сердцу. Так, бывает, чиркнет по коже случайная колючка, так что и не заметишь сначала никакого царапанья, даже слабого прикосновения не заметишь, пробегая мимо с неомраченной улыбкой. А потом, через недолгое время, когда воспалившаяся рана начнет нарывать и гноиться, не сможешь уже думать ни о чем, кроме изнуряющей боли. «Зачем, – станешь снова и снова упрекать себя, –  был так неосторожен, что задел эту случайную колючку локтем, почему не прижег зеленкой тогда, когда это составляло труда? Откуда, в конце концов, эта колючка на мой несчастный локоть выискалась, черт бы ее побрал?».

Так и Толик не обратил в первый момент на девушку с косичками внимания. Да может, это и не был первый момент, может статься, и раньше видел он эти косички выпархивающими из женского флигеля вместе с неотличимыми от нее подругами, кто теперь разберет?

Косички из дверного проема исчезли, а Толик, еще ни о чем не подозревая, не ощущая никакой сердечной царапины, углубился в доминошную баталию. Но не успел приступить к новой партии, как дверь игровой комнаты решительно распахнулась, и на пороге возникла целая делегация, настроенная – по задиристому виду девчат это сразу было заметно, – весьма и весьма непримиримо.

Заводилой выступала Надька Розенфельд – рыжая девица в алом, повязанным на шею платке, как было тогда в моде у женщин пролетарского происхождения. Позади Розенфельд теснилась обиженная с косичками. Еще несколько горящих справедливым негодованием мордашек выглядывало из-за плечей первого ряда.  

«Значит, вы считаете, товарищи, – начала Надька гневную, вызванную исключительными обстоятельствами отповедь, – что женским уделом при коммунизме является вышивание?». 

«Так ни…», – начал Петро примирительно, но под давлением горящих женских глаз осекся.

«А такая рабоче-крестьянская игра, как домино, является прерогативой пролетариата мужского пола? Так вы полагаете, товарищи шовинисты?»

Товарищи шовинисты, подавленные сложным для произнесения заграничным словом, так и застыли с костяшками в поднятых лапах.

«В таком случае, – заключила Розенфельд, – женская часть нашего общежития вызывает его мужскую часть на спортивное состязание».

«Какое спортивное состязание?», – переспросил кто-то, недоумевая.

«По домино».

Ответом был гомерический мужской хохот. Парни, повыронив от смеха костяшки, попадали на столы, хватали руками воздух и вообще производили самые замысловатые движения, долженствующие отобразить высшую степень их удивления и презрения по поводу столь нелепого предложения. Застывшие в дверях девушки, заранее приготовившиеся к бурной реакции невежественных самцов, побледнели и стоически поджали губки.

Через несколько минут договоренность о проведении соревнования была достигнута. Решено было играть на пяти столах в три круга. Команда, одержавшая наибольшее число побед, объявлялась победительницей. Мужской пол готов был провести турнир незамедлительно, но девушки настояли, чтобы на подготовку к соревнованию были отведены две недели: по всей видимости, за этот срок они надеялись повысить свою недостаточную на текущий момент спортивную квалификацию.

Торжествуя брошенным сильному полу вызовом, метростроевки удалились на женскую половину, а парни, пообсуждав перспективы предстоящего события – все сходились на том, что выигрыш турнира дело плевое, практически предрешенное, – продолжили прерванную партию. Вовсю уже раздавалось привычное «Дуплюсь» и «Рыба», а Толик так и не заметил – нет, совершенно не заметил, просто никак почувствовал – возникшего на сердце пореза.

Много лет спустя, анализируя свои тогдашние ощущения, он придет к выводу, что, может, и не было никакой сердечной царапины, и лишь последующие трагические события заставили его, обычного метростроевского паренька, приметить незаслуженно обиженную девушку с косичками, обратить на нее внимание.


Михаил Эм © 2014 | Бесплатный хостинг uCoz

Рейтинг@Mail.ru