Как была обнаружена вторая рукопись

Похождения Пицикотля выглядели незаконченными. Однако продолжения не существовало: бедный перуанский пастух сфотографировал все надписи, запечатленные на стенах пещеры, и выложил в «Живом Журнале» все фотографии. Возможно, в пещере имелись последующие надписи, но за прошедшие четыреста лет их завалило камнями. Такое в перуанских Кордильерах случается сплошь и рядом: произойдет землетрясение, и пещеру или ее отдельные подземелья завалит камнями, так что не раскопаешь. Поэтому на продолжение истории, рассказанной в наскальном дневнике Пицикотля, рассчитывать не приходилось.

Представьте же мое изумление, когда была обнаружена вторая старинная рукопись, проливающая свет на события, описанные в первой.

Вторую рукопись я обнаружил в библиотеке.

Я часто хожу в библиотеку, а поскольку для исторической науки подходит не всякая библиотека, я посещаю самую большую московскую библиотеку – Ленинку. Раньше она называлась Государственной библиотекой имени В.И. Ленина, за что ее и прозвали Ленинкой. Но когда выяснилось, что В.И. Ленин только прикидывался хорошим человеком, а на самом деле был душегубом и немецким шпионом, библиотеку переименовали в Российскую государственную библиотеку, хотя читатели по-прежнему называли ее Ленинкой, как привыкли за долгие годы. В эту-то названную в честь немецкого шпиона Ленинку я обычно и хожу за историческими документами, каких в районной библиотеке не сыскать.

В тот раз, о котором я хочу рассказать, я явился в Ленинку за манускриптом испанского автора Хуана де Саманоса.

Я зашел в отдел манускриптов, заполнил требование и принялся ждать, а когда дождался-таки, выяснилось: вместо заказанного манускрипта Хуана де Саманоса мне по ошибке принесли посторонний манускрипт. С манускриптом Хуана де Саманоса я когда-то работал, поэтому знал, как он выглядит – принесенный же манускрипт был совсем на него не похож: потолще, в другом переплете и с одной стороны как будто обгорелый.

– Ой, извините, ошиблась! – сказала библиотекарша и попыталась забрать манускрипт.

И тут меня осенило.

– Минуточку, дайте поглядеть, – произнес я и не отдал манускрипт библиотекарше.

– Я сейчас заменю, – сказала библиотекарша и снова попыталась выхватить из моих рук ошибочно принесенный манускрипт.

– Но я хочу взглянуть на него, – возразил я, не отдавая.

– Как знаете, читатель! – обиделась библиотекарша и уступила. – Только сначала требование заполните.

Я заполнил требование на отвоеванный у библиотекарши манускрипт и сел рассмотреть добычу. Зачем он мне, в самом деле? Ну, обыкновенный манускрипт, каких в отделе манускриптов полным-полно. Конечно, он немного походит на манускрипт Хуана де Саманоса – относится к периоду конкисты и повествует, как можно предположить, о схожих событиях: приключениях европейских конкистадоров на новооткрытом континенте. Уже интересно. Я ведь специалист в этом вопросе, я изучил большинство манускриптов о покорении европейцами Южной Америки – побольше между прочим, чем знаменитый японский профессор Сикимицу, – а с этим манускриптом не знаком. Придется его перевести.

Если бы я находился дома, то быстро сканировал бы манускрипт, а потом расшифровал с помощью on-line переводчика, но поскольку я находился в Российской государственной библиотеке – Ленинке, – пришлось попотеть.

Дело в том, что Ленинка не простая библиотека, а библиотека-читальня: книги в ней, даже старинные испанские манускрипты, на дом не выдаются. Читать пожалуйста, а выносить книги на дом – ни-ни-ни, даже таким абсолютно надежным читателям, как я. Кое-какие манускрипты запрещено даже сканировать. Разрази меня гром, не понимаю – почему. Говорят: для сохранности книжного фонда, то есть чтобы сохранить для последующих читательских поколений ценный манускрипт, его ни в коем случае нельзя сканировать. По мне, наоборот: чтобы сохранить для последующих читательских поколений ценный манускрипт, его необходимо срочно сканировать и выложить в Интернет, в свободный доступ, чтобы каждый желающий мог с манускриптом ознакомиться.

Но нельзя, значит нельзя.

На это случай у меня имеется отработанная технология. Я кладу мобильный телефон в карман пиджака – только не в обыкновенный, а в специальный карман, сшитый для профессиональных надобностей. В этом специальном кармане камера мобильного телефона, если я слегка отвожу пиджак в сторону, направлена прямо от моей груди. Я открываю манускрипт на нужной странице, затем легонько отвожу пиджак и движением пальца нажимаю нужную кнопку, и так столько раз, сколько страниц требуется сфотографировать.

Когда-нибудь за выдающуюся просветительскую деятельность – фотографирование манускриптов для передачи последующим человеческим поколениям – мне воздвигнут памятник. В настоящее время перед входом в Ленинку красуется памятник великому русскому писателю Федору Михайловичу Достоевскому. Не исключено, что памятник мне будет воздвигнут неподалеку от памятника Достоевскому, может быть, в виде единой композиции: Федор Михайлович, присевший на скамейку, и я, проходящий мимо с оттопыренным пиджаком и выглядывающим из специального кармана мобильником.

Все это безумно интересно, однако не будем отвлекаться, уважаемые дети.

Я тайком перефотографировал несколько страниц найденного мной манускрипта – сам не понимая, зачем все это затеял, – и помчался в компьютерный отдел, чтобы перевести сделанные фотографии с испанского языка. Не владея испанским, я должен был воспользоваться on-line переводчиком, для чего требовался Интернет. Я мог перевести сделанные снимки дома, но мне не терпелось совершить очередное научное открытие: я словно предчувствовал сенсацию и не ошибся в расчетах. Вот такой я человек – денег на научные сенсации абсолютно не жалею!

Когда я перевел сфотографированные страницы и вчитался в них, то от охватившей меня бурной радости стал биться головой о клавиатуру, таким невероятным и своевременным показалось мне прочитанное. Сидевшие рядом читатели решили, что у меня приступ эпилепсии, всполошились и хотели даже вызвать «Скорую помощь». Мне стоило большого труда объяснить им, что «Скорую помощь» вызывать не надо – врачей в Ленинку без читательского билета все равно не пустят, – а я бьюсь головой о клавиатуру от чрезмерного проявления радости, поскольку обнаружил то, чего в ближайший миллион лет обнаружить не чаял.

Это было продолжение повествования о Пицикотле!

Да-да, уважаемые дети, вы не ослышались: я обнаружил продолжение повествования о Пицикотле. Не продолжение его дневника, конечно – вы помните, что Пицикотль вырубал свой дневник в скале, а в Российской государственной библиотеке наскальные письмена на руки не выдаются, – но продолжение истории Пицикотля, написанной совершенно другим человеком, малоизвестным испанским конкистадором.

Мне стоило огромного труда взять себя в руки, возвратится в отдел манускриптов и перефотографировать оставшиеся страницы. Вредная библиотекарша с подозрением косилась в мою сторону, когда я трясущимися от нетерпения руками якобы поправлял пиджак, а на самом деле жал и жал кнопку мобильника. К счастью, обошлось без последствий – иначе бы у меня отобрали читательский билет, что грозило полной деградацией отечественной науки.

Перефотографировав оставшиеся страницы, я поспешил домой. Манускрипт был сдан по месту хранения – меня ничто не торопило, кроме любопытства поскорей ознакомиться с его содержанием.

Возле подъезда я столкнулся с рыжим гастарбайтером – тем самым, квартиру которого затопило. Рядом был Коля – уже на ногах, хотя по-прежнему с перевязанной рукой. Соседи топтались возле древнего «Запорожца», запихивая в него сумки – вернее, рыжий гастарбайтер запихивал сумки, а его смуглый ребенок стоял рядом и наблюдал.

– Крутая тачка! – пошутил я.

Я всегда так шучу, весело и непредсказуемо.

Сосед снизу поздоровался. Он выглядел усталым и озабоченным, а впрочем, какое мне дело до соседа снизу? Совершенно никакого, хотя древний «Запорожец», недавно появившийся на стоянке, был примечателен. Не знал, что на таких еще ездят.

Сначала у меня возникло желание похвастаться перед гастарбайтером находками: обнаруженными мной первой, а сейчас и второй рукописями, – но я торопился. Меня подгоняло желание поскорей сканировать и перевести оставшиеся страницы.

Прибежав домой, я так и сделал.