2. Поймали дикареныша

Несмотря на подавленное настроение, воцарившееся в отряде после гибели Хосе, дальнейшая переправа через Рио-Моранго завершилась без потерь. Люди с опаской ступали на раскачивающийся плот, стараясь во время переправы не свалиться с ног, в то же время опасаясь приближаться к воде, в которой угрожала мучительная смерть.

Когда последний человек благополучно переправился на тот берег, дон Антонио де Альбусидо держал краткую речь, в которой пожелал оставшимся в живых добраться до цели.

– А теперь в путь! – закричал дон Антонио де Альбусидо со своего вороного жеребца.

Перед этим наш командир распорядился не перерезать веревку, протянутую от одного берега до другого, чтобы на обратном пути не пришлось снова наводить переправу. Хотя плот, во избежание его использования индейцами, мы освободили от веревочной петли и спрятали поблизости, в зарослях густого кустарника.

Наша, ведомая доном Антонио де Альбусидо процессия тронулась в путь. Не зная местности, мы могли определять направление движения лишь приблизительно, ведь негодяй индеец, служивший у нас проводником, сбежал незадолго до подхода к Рио-Моранго.

На этот раз нам повезло. Проходя под каменистым откосом, расположенным в сотне ярдов от Рио-Моранго, мы услышали раздающийся сверху шум, а когда подняли головы, увидели немало позабавившую нас картину. Индейский мальчишка – по всей видимости, он наблюдал за нами сверху и, сделав неосторожное движение, потерял равновесие, – катился по откосу, не в силах опереться на осыпавшийся под голыми ногами мелкий щебень.

В попытках забраться наверх дикареныш бешено перебирал руками и ногами, тем не менее скатился к копытам наших лошадей, где был пойман.

Дикареныш мог быть не один, поэтому мы схватились за мечи и мушкеты, но никто не нас не напал. Это свидетельствовало, что мальчишка один: находись на каменистом откосе другие дикари, они не преминули бы отбить соплеменника, ведь у первобытных народностей сильно развито чувство взаимовыручки и совершенно отсутствует понятие дисциплины.

Так как дальнейший путь мы представляли приблизительно, мальчишка из местного племени* был кстати.

– Знаешь ли ты испанский? Знаешь ли ты португальский?** – подъехав к дикаренышу на своем вороном жеребце, спросил его дон Антонио де Альбусидо, сначала на испанском, затем на португальском.

Дикареныш не отвечал, смотря на дона Антонио де Альбусидо негодующим зверьком и делая безуспешные попытки освободиться. Естест­венно, он не знал ни испанского, ни португальского, поскольку никогда не общался с цивилизованными людьми вроде нас.

Тут дон Антонио де Альбусидо нагнулся со своего жеребца и сорвал с шеи дикареныша нитку с нательной фигуркой, нами сначала не замеченную.

– Золото! – воскликнул дон Антонио де Альбусидо, зажимая фигурку в кулаке и обращаясь к нам, своему верному войску.

– Золото! –дружно воскликнули мы и подались вперед.

– Где ты взял золото? – наклонился величественный дон Антонио де Альбусидо к дикаренышу, показывая ему сорванную в его шеи фигурку. – Отвечай немедленно, от кого ты получил золото и много ли в месте его добычи золотых самородков?

Не понять дона Антонио де Альбусидо было невозможно.

– Пицу коту***, – произнес дикареныш.

– Что? Что ты сказал?

Мальчишка залопотал на своем дикарском наречии. Что он имел в виду, понять было невозможно.

– Где? Где находится золото, маленький негодник? – теряя терпение, вскричал дон Антонио де Альбусидо, проводя руками по сторонам.

Мальчишка указал в направлении угадываемых на горизонте гор. Разумеется, золото добывали в горах – дикареныш не врал и мог вывести к месторождению.

– Ты покажешь нам золотой рудник, тогда мы отпустим тебя домой, – проревел дон Антонио де Альбусидо, глядя дикаренышу прямо в глаза и вертя в руках золотую фигурку. – Или я сошью из твоей шкурки кисет****.

Неизвестно, понял ли его маленький дикарь, но больше он не пытался вырваться из обхвативших его мужских рук.

– Свяжите, чтобы не сбежал, – повелел дон Антонио де Альбусидо.

 Тут взгляд дона Антонио де Альбусидо пал на меня.

– Ты, – ткнул командир в мою сторону и ударил шпорами по бокам вороного жеребца.

Следуя приказу дона Антонио де Альбусидо, я выбрал веревку покрепче и стянул мальчишке руки. Затем ткнул в спину, чтобы двигался впереди, показывая дорогу. Дикареныш задергался, пытаясь разорвать веревки, а когда понял, что лучше не сопротивляться – все равно не поможет, – зашагал как велено. Следом за дикаренышем двинулась процессия*****.

В нашем отряде появился новый проводник.

Комментарии:

мальчишка из местного племени* – вы уже поняли, что этим мальчишкой был наш старый знакомый Пицикотль.

знаешь ли ты испанский? знаешь ли ты португальский?** – это доказывает, что отряд дона Антонио де Альбусидо был испанским. Первые конкистадорские экспедиции в Южную Америку были в основном испанскими или португальскими, соответственно, первыми европейскими языками на этом континенте были испанский и португальский. А сами южноамериканские индейцы говорили на местных языках, в том числе на языке тупинамба, на котором общалось племя Пицикотля.

Пицу коту*** – дочитав вот до этого места, я догадался, что во второй рукописи также рассказывается о похождениях Пицикотля. Мальчиком, пойманным отрядом конкистадоров под водительством дона Антонио де Альбусидо, был Пицикотль. Произнесенное индейским мальчиком «Пицу коту» означало на самом деле не купленную для кота пицу, а «Пицикотль». Какой еще кот? При чем здесь пица? Автор второй рукописи не разговаривал на языке тупинамба, поэтому записал неправильно – так получилось. Как Пицикотль и обещал, он пробрался к отряду пришельцев посмотреть, куда они направятся после переправы через реку, и нечаянно угодил к конкистадорам в плен. Поэтому-то наскальная рукопись Пицикотля и осталась неоконченной. Вот как ловко я обо всем догадался! Будь на моем месте знаменитый японский профессор Сикимицу, разве смог бы он догадаться, о каком индейском мальчике идет речь во второй рукописи?

кисет**** – мешочек для хранения папирос или сигарет. До открытия Америки европейцы не знали ни папирос, ни сигарет, а когда узнали, то начали пользоваться для их хранения кисетами. То, что автор упоминает кисет, доказывает: ко времени, о котором рассказывается во второй рукописи, конкистадоры уже познакомились с курением и активно губили здоровье индейским зельем.

следом за дикаренышем двинулась процессия***** – у вас, уважаемые дети, может возникнуть вопрос, куда и зачем повел Пицикотль захвативших его конкистадоров. Я долго думал над этим вопросом и пришел к выводу, что Пицикотль повел пришельцев прочь от деревни, опасаясь, что ее сожгут конкистадоры, в отместку за то, что деревенские жители ушли в лес. Таким образом, Пицикотль выступил как народный герой, Иван Сусанин практически: пожертвовал собой ради общественного блага. Из дальнейшего текста выяснится, как я был близок к истине.