Позвольте представиться,



Приветствую Вас, Гость
Пятница, 29.03.2024, 17:58


3. Дикареныш издевается

За полдня мы отдалились от реки и углубились в непролазные заросли.

Дикареныш вел уверенно. Руки его были связаны, но головой он указывал направление движения, а если мы отклонялись в сторону, что-то протестующе лопотал на своем дикарском наречии и дергал плечами, пока процессия не исправляла ошибку.

Едва солнце начало клониться к закату, дон Антонио де Альбусидо приказал разбить лагерь.

Опасаясь, как бы маленький индеец не перегрыз веревку и не сбежал, я счел необходимым использовать вторую, которой обвязал его шею. Сам я, по обыкновению, ночевал в гамаке, а веревку, другой конец которой был привязан к шее дикареныша, обмотал вокруг руки.

Ночью спалось плохо, опять мучили кровососущие насекомые, несмотря на то, что я старательно укрылся пледом. Эти дьяволы проникают в любую щель между тканями и впиваются в кожу твердыми, как железо, челюстями. За какие грехи мне мучиться, Господи?!

Когда, уже под утро, удалось забыться беспокойным сном, мне приснилась моя покойная мамочка.

– Лежи смирно, сыночек, я тебя поцелую на ночь, а потом спою колыбельную*, – сказала покойница, наклонилась и приникла острыми белыми зубками к моей груди.

Острые белые зубки показались мне подозрительными: у моей покойной мамочки зубы были крупные, так называемые лошадиные, отнюдь не белые**. Я испугался, что это вовсе не моя покойная мамочка, а какая-то тропическая тварь пытается усыпить бдительность и вскрыть мне вену.

Каков же был мой ужас, когда открыв глаза, я действительно увидел у себя на груди кровососущую тварь из сновидения! Маленькая тварь***, прорезала мне кожу на груди и теперь, усыпляюще взмахивая крыльями, высасывала из ранки кровь. Видя, что я проснулся, она недовольно взмахнула перепончатыми крыльями и канула во тьму.

Дрожащими от пережитого страха руками я зажег фосфорную спичку**** и рассмотрел аккуратную ранку. К чести этого пьющего кровь создания, впоследствии ранка не воспалилась, в отличие от укусов, оставляемых вездесущей мошкарой. Впрочем, ранки от укусов мошкары воспалялись лишь в том случае, если их расчесать – если же их не трогать, они мало-помалу заживали.

Придя в себя, я дернул за веревку – дикареныш был здесь. Он прекрасно устроился под моим гамаком, предварительно, чтобы обезопасить себя от клещей и скорпионов, каких полно в прелой прошлогодней листве, расчистив место от листьев.

Когда рассвело и мои товарищи начали один за другим просыпаться, я кинул мальчишке остатки бисквита и сгущенного молока на дне консервной банки***** – последнее произвело на него неожиданно сильное впечатление. Дикареныш схватил вскрытую банку и принялся повторять на своем дикарском наречии:

– Виракоча******… – и что-то еще, чего я не смог разобрать.

Потом дикареныш сунул в банку пальцы и принялся слизывать с них сгущенное молоко.

«Юный дикарь не так плох – по крайней мере, он не пытается убежать и способен оценить прелести цивилизации навроде сгущенного молока в консервной банке. Небось, его туземному племени не ведомо, что такое настоящее испанское сгущенное молоко, и дикареныш мало-помалу свыкается со своим пленением», – подумалось тогда мне.

Позавтракав на скорую руку под предводительством нашего доблестного командира дона Антонио де Альбусидо, мы двинулись в путь.

Впереди – чтобы показывал дорогу – пустили дикареныша с завязанными руками. До поры до времени наш маленький проводник продвигался целеустремленно, но через пару часов пути, когда отряд оказался перед поляной, заросшей растениями с плотными красного цвета листьями, без видимой причины свернул в сторону.

– Почему сменили направление? – закричал дон Антонио де Альбусидо со своего вороного жеребца. – Кратчайший путь к цели всегда прямая.

Я схватил дикареныша за плечи и повернул в сторону поляны, приглашая следовать в направлении, в котором продвигались до этого, но мальчишка что-то залопотал и задергал плечами, прося, чтобы ему развязали руки.

Дон Антонио де Альбусидо смотрел на меня в недовольстве. В самом деле, почему изменили направление? Поляна, поросшая красными мясистыми растениями, не выглядела ни заболоченной, ни опасной – зачем тогда сворачивать?

С милостливого позволения дона Антонио де Альбусидо, я развязал мальчишке руки, как он просил, зато надежно перехлестнул веревку вокруг торса, приговаривая:

– Не вздумай бежать, маленький негодник. Пока не отведешь нас к золотым рудникам, ничего у тебя не выйдет.

Освободив руки, дикареныш дал нам понять, чтобы были внимательными – сейчас, мол, кое-что покажу, – затем сорвал несколько красных мясистых листьев и поднял с земли пару булыжников. Мальчишка выдавил сок листьев на камни и приложил булыжники друг к другу. Сначала нам показалось, что ничего не произошло, но затем случилось невероятное. Я сам видел, как булыжники – это были обыкновенные обломки скалы, каких полно валяется под ногами, – изменили форму и под воздействием друг друга сплющились, в результате чего их соприкасающиеся стороны превратились в ровные плоскости, каковыми ранее не были. Мальчишка разомкнул камни и продемонстрировал, что оба изменили форму, став с одной стороны плоскими.

Заинтересованные происходящим, к нам подошли многие из отряда. Сам дон Антонио де Альбусидо свесился с седла, разглядывая изменившие форму булыжники******* в руках маленького дикаря.

Дикареныш, уловив общий интерес, что-то заговорил и указал на кинжал, висевший на моем боку. Дикареныш просил дать ему оружие. Это был кинжал, подаренный покойным папенькой, в серебряных ножнах и с искусной гравировкой, мое любимое оружие. Я с сомнением оглянулся на дона Антонио де Альбусидо, но тот, заинтригованный размягчающими свойствами мясистого растения, разрешительно мне кивнул. С некоторым сомнением я протянул кинжал, готовый в любую минуту наброситься на юного дикаря и отобрать оружие.

Мальчишка с уважением принял кинжал, провел пальцем по отточенному лезвию и понятливо закивал. Затем принялся рубить кинжалом стебли мясистых растений.

Я предполагал, что кинжал нужен дикаренышу для того, чтобы сделать запасы мясистого красного растения для пока неизвестных мне целей, но жестоко ошибся. Срубив с десяток кустов, дикареныш не стал их собирать в охапку, а с хитрющей улыбкой возвратил мне кинжал, измазанный соком мясистого растения. Я принял оружие, чтобы возвратить его в ножны, но подарок моего покойного покойного папеньки ни с того ни сего изогнулся в моих руках, как будто это был не сделанный из закаленной стали кинжал, а сырое тесто. Я держал кинжал за рукоятку, а его лезвие изгибалось с каждым подрагиванием моей руки********.

Видно, у меня было ошалелое лицо, потому как товарищи мои громко захохотали, даже сам дон Антонио де Альбусидо соизволил улыбнуться со своего вороного жеребца. Лишь мне было не до смеха. Схватив дикареныша за волосы, я потянул его к себе свободной рукой, чтобы перерезать наглецу горло, но кинжал в другой моей руке задрожал еще больше, напоминая уже не сырое тесто, а настоящий студень. Вокруг грянул гомерический хохот.

Кое-как запихав испорченное оружие в ножны, я не помня себя попытался свернуть дикаренышу шею, но меня остановили.

Дон Антонио де Альбусидо повелел продолжить движение, и мы продолжили, но перед этим я замотал дикаренышу руки, причем постарался сделать это как можно туже. Негодяй! Этот маленький паскудник будет выставлять меня на смех перед моими же товарищами! В следующий раз я точно переломлю ему шею!

Вспоминая об испорченном папенькином кинжале, я дрожал от ярос­ти.

 

Комментарии:

потом спою колыбельную* – кроватки для детей раньше называли колыбелями, соответственно, колыбельными называли песенки, которые пели матери для того, чтобы грудные дети в кроватках поскорей заснули.

зубы были крупные, так называемые лошадиные, отнюдь не белые** – вообще-то здоровые зубы, даже лошадиные, обязаны быть белыми. Если зубы не белого цвета, значит, у человека нет денег на стоматолога.

маленькая тварь*** – вампир. И вовсе это не обращающийся в летучую мышь граф Дракула, как вы могли подумать, насмотревшись голливудских фильмов ужасов, а летучая мышь, обитающая в тропических лесах Южной Америки и питающаяся кровью млекопитающих. Такая мышь подлетает к спящему, ничего не подозревающему млекопитающему, прорезает в его коже неглубокую ранку и впрыс­кивает туда успокоительное лекарство, чтобы млекопитающему не было больно. А потом забирает у млекопитающего немного крови. Фактически вампиры делают то же, что врачи в поликлиниках, когда берут кровь на анализ, только врачи лекарство в ранку не впрыскивают. Автор упоминает об обещании вампира спеть колыбельную, но, по всей видимости, путает: летучих мышей, которые при высасывании крови млекопитающих поют колыбельные песни, в Южной Америке не обнаружено.

зажег фосфорную спичку**** – я не смог установить, были ли в конце XVI века фосфорные спички. Так что не исключено: имеет место неправильный перевод – на самом деле автор рукописи воспользовался зажигалкой.

сгущенное молоко на дне консервной банки***** – согласно историческим хроникам, конкистадоры любили сгущенное молоко. Раз у конкистадоров было сгущенное молоко, очевидно, были и консервные банки, в которых сгущенное молоко хранилось. Хотя не исключена ошибка on-line перевода.

Виракоча****** – здесь автор второй рукописи передает звуки совершенно верно. Пицикотль вспомнил, что Виракоча угощал его с дедушкой маисовыми зернами, которые хранились в чем-то наподобие консервной банки. Хотя Пицикотль ошибается в том, что солнечное божество существовало: мы помним, что Виракоча – выдумка одурманенного религиозной пропагандой мальчика.

изменившие форму булыжники******* – в исторических хрониках часто можно встретить фразы вроде такой: между камнями старинной постройки невозможно просунуть лезвие ножа, такими древние строители были искусными. Ничего подобного! Древние южноамериканские строители были не столько искусными, сколько владели передовыми строительными технологиями: они смачивали булыжники размягчающим соком красных мясистых растений, в результате чего уложенные друг на друга камни плотно прилегали друг к другу. В связи с этим возникает вопрос: соком каких растений – не тех ли самых? – пользовались древние египтяне при строительстве пирамиды Хеопса? Поскольку в зазоры между камнями, из которых сложена пирамида Хеопса, также невозможно протиснуть лезвие ножа, остается думать: либо мясистые растения с красными листьями произрастают не только в Южной Америке, но и египетских пустынях, что маловероятно, либо древние египтяне закупали красные мясистые растения у древних южноамериканских индейцев. Следовательно, Южная Америка была открыта задолго до Христофора Колумба древними египтянами, вывозившими в нее финики и ввозившими растения с размягчающим соком. Впоследствии путь в Южную Америку был забыт, что позволило упомянутому выше Христофору Колумбу открыть ее заново. Видите, уважаемые дети, как интересно заниматься наукой, особенно исторической! Если повзрослеете и станете знаменитыми учеными-историками, то сможете выдвинуть множество невероятных гипотез, подобных той, которую я за какие-то две минуты выдвинул и доказал буквально на ваших глазах.

лезвие изгибалось с каждым подрагиванием моей руки******** – как выясняется, сок мясистых растений действовал не только на камни, но и на металлы, в том числе на легированную сталь, используемую для производства холодного оружия.


Михаил Эм © 2014 | Бесплатный хостинг uCoz

Рейтинг@Mail.ru