Третья рукопись: ДНЕВНИК ГАСТАРБАЙТЕРА

1. Ноябрьская муха

Ничто в тот день не предвещало трагедии: ни мои неспешные мысли о том и о сем, ни маленькая, но уютная жильня* емкостью сто сорок кубических метров, ни холодное солнце на небе, а в особенности залетевшая в распахнутое настежь окно муха. Систему отпугивания насекомых отключили в связи с наступлением ноября** – воспользовавшись этим, редкое ноябрьское насекомое кружило по комнате, примериваясь, куда бы присесть.

Муха покружила, покружила и устроилась на стенке напротив меня.

Я приязненно улыбнулся ей, как живое существо другому живому существу, и включил лазерную кофеварку. Пищеприготовительное устройство зашипело, забулькало и сигнализировало о готовности – затем отключилось. Я, сладко потягиваясь, поднялся с кресла и шагнул к кофеварке.

Всего несколько шагов от кресла до столика! Через секунду я принял в руки чашечку с ароматным напитком, развернулся в направлении кресла и вдруг…

О Великий Гармонизатор***, почему это произошло со мной, а не с кем-то другим?! Уверяю вас, у меня в мыслях не было обрывать чью-то жизнь – просто нога зацепилась за образовавшуюся на ковре складку, я покачнулся и машинально выбросил вперед правую руку. Чашечка с кофе накренилась, и черный кипяток выплеснулся на стену – как раз в том месте, где сидела муха.

Бедная муха!

Стыдно сказать, но вначале я испугался за себя, хотя что мне могло угрожать, кроме банального ожога? В моей руке была лишь миниатюрная чашечка… для меня, но не для устроившейся на стенке ноябрьской мухи! Для нее миниатюрная чашечка кофе была кипящим озером, достаточным для того, чтобы обварить сотни ее крылатых сородичей.

Когда я это сообразил, все во мне будто похолодело. Я бросил взгляд на стену, где за мгновение до того располагалась насекомое, но мухи на прежнем месте не было.

Я все еще надеялся на лучшее: что муха, спугнутая нечаянно произведенным мной кофейным выплеском, улетела в раскрытое окно прочь, к своим детям и внукам. На негнущихся ногах прошел к запачканной стене и присел на корточки, боясь обнаружить то, что – увы, увы! – обнаружилось с первого же взгляда. Сморщенный трупик лежал возле стены, как раз под черным расплывшимся пятном – там, где страдалицу настигла мгновенная смерть.

Еще не осознавая случившегося, я отнес мушиное тело, показавшееся мне невероятно легким, почти невесомым, на журнальный столик и принялся делать искусственное дыхание. Тщетно: муха подрыгала лапками – видимо, это была конвульсия****, – и движения прекратились. Ноябрьская муха была мертва! Кофе оказался слишком горячим, чтобы оставить мухе хотя бы один шанс на выживание.

Когда я понял, что искусственное дыхание не поможет – муха мертва безнадежно и окончательно, – то задрожал от бессилия и ужаса перед неизбежным. Никогда прежде я не убивал живое существо. Меня раздирали тысячи странных и дотоле не ведомых мне противоречивых ощущений, от унизительного бессилия перед свершившимся фактом до подозрения, что с этой минуты моя жизнь круто изменится. Испуг, сожаление, жалость и мировая скорбь – всего не перечислишь.

Понимая, что обязан заявить о несчастном случае властям, я вызвал службу чрезвычайных происшествий, коротко описал ситуацию и сообщил адрес. Мои мысли, обычно легкие и послушные, были в тот момент жесткими и неповоротливыми. Все это происходило словно не со мной, хотя я действовал абсолютно сознательно и со стороны спокойно – говорю «со стороны», потому что сам в это время находился как бы вовне собственного тела, наблюдая за своими действиями с внешней, хотя трудноопределимой точки.

Чрезвычайщики прибыли через сорок минут – четверо или пятеро человек с двумя чемоданами аппаратуры. Они проникли в жильню хмурые и сосредоточенные.

– Где тело? – только и спросил их главный.

Я кивнул на журнальный столик, где под прозрачным блюдечком лежала обваренная муха. Я намеренно положило поверх тела блюдечко, чтобы случайный сквозняк не сдул покойницу на пол. Я не хотел больше случайностей и мечтал об одном: покончить с формальностями и обо всем забыть, как можно скорей.

Один из приехавших, в белом халате, кинулся к телу с фонендоскопом*****, но через пару секунд осмотра выразительно посмотрел на первого и покачал головой.

– Как это произошло?

Я, запинаясь, рассказал. Под конец рассказа нервы мои не выдержали – обессиленный, я рухнул в кресло и закрыл горящее лицо ладонями.

– Успокойтесь, у вас шок, – сказал главный.

Затем присел над расплывшимся на стене кофейным пятном и удивленно присвистнул, пробормотав про себя: «Бывает же!», – потом осмотрел оставленную на столике еще горячую кофеварку. Приподнял ее и прочитал марку корпорации-производителя:

– «Саймонс».

Я всхлипнул.

– Ничего здесь не трогали?

– Нет.

– Второй случай за последние полгода. В тот раз было хуже. Эти лазерные кофеварки настоящие убийцы.

– Не может быть! – воскликнул я удивленно.

Мысль о том, что возможно пострадать более моего, показалась мне в тот момент чрезвычайно привлекательной.

– В прошлый раз кофеварку уронили, от нее отвалился защитный кожух. Оголившимся лазерным лучом перерезало ротвейлера******. Практически напополам, представляете?

При мысли о перерезанном ротвейлере мне полегчало. Я закивал, всем своим видом показывая, что готов поддержать разговор, становящийся интересным.

– Кофеварка была произведена корпорацией «Саймонс», как и ваша, – продолжал главный чрезвычайщик. – Аппарат нам придется забрать с собой для экспертизы. Сначала отвалившийся кожух, теперь слишком горячий кофе – не много ли совпадений?

– Ну, разумеется, разумеется.

Понемногу я приходил в себя, хотя потрясение было велико.

– Вашей вины нет. Случайно оступиться и пролить кофе каждый может. Ноябрь, система отпугивания насекомых централизованно отключена, поэтому обвинение вам предъявляться не будет. Вы и без того наказаны. Будьте в следующий раз осторожней.

Упаковав недвижимое мушиное тело в принесенную с собой пластиковую коробочку, чрезвычайщики удалились.

Я продолжал сидеть в кресле, закрыв лицо руками.

– Убийца, убийца, убийца! – колотилась в мозгу невыносимая мысль.

– Но это же только муха, маленькое безмозглое насекомое, каких на нашей планете миллиарды, – возражал я себе.

На что совесть отвечала:

– Она была живой. Муха, вне зависимости от незначительной мощи своего интеллекта, имела право на существование. Не думаешь же ты, что превосходство в интеллекте дает право лишить кого-то жизни, возможности жужжать где вздумается и наслаждаться ароматами свежей помойки?

– Я не лишал ее жизни!

Так кричало мое сознание, а совесть сардонически******* ухмылялась в ответ:

– Пустые отговорки. Муха погибла в результате твоих действий, это невозможно отрицать. Если бы система отпугивания насекомых была включена, муха не проникла в твою жильню и осталась жива. Будь ты осмотрителен, ты бы не оступился и не выплеснул кофе на стену. Сейчас ноябрьская муха летала бы с веселым жужжанием на свободе, а не находилась в пластиковой коробочке для мушиных трупов. Она просто залетела в твою жильню, где была беспричинно и мученически умерщвлена. А как называется человек, умертвивший своими действиями, пускай необдуманными, другое живое существо?

– Нет, я не убийца! Нет! – кричал я, душевно опустошенный и надломленный.

А совесть шептала в ответ:

– Убийца! Убийца! Убийца!

Комментарии:

жильня* – квартира.

систему отпугивания насекомых отключили в связи с наступлением ноября** – Раньше для защиты от насекомых использовали марлю, которой затягивали окна, чтобы насекомые не могли влететь в форточку. Позднее стали использовать средства химической защиты: специальные таблетки, под воздействием электричества выделяющие в воздух отпугивающие ароматы. В будущем, насколько можно судить по тексту, насекомых станут изолировать централизованно – разумеется, лишь в теплое время года. Никто же не натягивает марлю и не использует отпугивающие таблетки в ноябре, когда насекомые отсутствуют.

Великий Гармонизатор*** – скорей всего, фразеологический оборот вроде «Боже ж ты мой» или «Черт тебя побери».

конвульсия**** – судорога.

фонендоскоп***** – прибор для выслушивания внутренних органов. Та самая трубочка с раструбом, которую врачи достают из медицинского саквояжа, когда говорят вам: «Больной, поднимите маечку, я вас послушаю».

ротвейлер****** – порода собак. Надо заметить, ротвейлеры собаки весьма крупные – разрезать ротвейлера лазерным лучом от кофеварки довольно сложно. Хотя через четыре сотни лет лазерные кофеварки будут значительно мощнее современных.

сардонически******* – желчно, язвительно. Слово произошло от названия от растущей в Сардинии ядовитой петрушки, по латыни Herba Sardonica. Съев этой петрушки, человек умирал с судорожным искривлением губ, как бы смеясь.