3. Терапевтический центр «Хронос»

На следующее утро я был в терапевтическом центре «Хронос».

– Решили воспользоваться нашими услугами? – спросил консультант с лицом, счастливым как вымытая тарелка.

Я тоскливо кивнул.

– Центр «Хронос» сделает все возможное для вашего излечения и удовольствия. Куда предпочитаете отправиться?

– Хотелось бы взглянуть на издевательства жестоких рабовладельцев над непокорными рабынями, – прошептал я, зажимая вспотевшими ладонями рекламный файл, подаренный районным психургом. – Надеюсь, это поможет.

– Предварительная запись на непокорных рабынь закончилась в июле. До следующего года не планируем, к сожалению. Будете ждать?

Я отказался: двухмесячного ожидания мои нервы не выдержали бы.

– Тогда Варфоломеевская ночь?

– В настоящий момент Варфоломеевская ночь недоступна. Закрыта на ремонт.

– Что же вы можете предложить? – задрожал я при мысли, что не получу желаемого излечения.

– Сейчас посмотрим, – сказал консультант и полез в компоузер. – Вот, могу предложить Южную Америку XVI века, – сообщил он, вылезая из компоузера* и отряхиваясь. – Ядовитые гады, кровососущие москиты, плотоядные рыбы и каннибалы. Крайне перспективный для терапевтических целей маршрут. Скидка два процента при направлении лечащим психургом.

– Беру! – вскричал я, боясь, как бы и эта перспективная точка вскоре не оказалась недоступной.

– На какой период?

– Как можно дольше. Чтобы поправиться наверняка, – добавил я тихо.

– Максимальный срок восемь месяцев.

И консультант назвал цену, от которой я вывалился из офисного кресла.

– А нет ли чего подешевле?

После внимательного ознакомления с прейскурантом я решил, что недели будет достаточно.

– Итак, одна неделя в конечной точке и неделя в промежуточной.

– В какой, извините, точке?

– Промежуточная хроноточка, – пояснил консультант, – находится на половинном расстоянии от конечной точки. Если вы отправляетесь в Южную Америку XVI века, вам для возвращения обратно придется сначала очутиться где-то… сейчас скажу… в начале XXI века на территории… принимая во внимание вращение Земли… да, на территории Среднерусской возвышенности. Мы переправим вас в Южную Америку XVI века, а потом придется неделю ожидать на Среднерусской возвышенности XXI века, пока вас не засосет обратно в настоящее.

– А нельзя ли засосаться из Южной Америки сразу обратно? – попросил я.

– Сразу не получится. Слышали о кессонной болезни, которой подвержены водолазы? Если водолаза слишком быстро поднять с глубины, у него в крови образуются пузырьки. Кровь закипит, и человек умрет. Для того, чтобы избежать кессонной болезни, человека приходится поднимать с глубины медленно, с промежуточными остановками. Точно так же происходит при возврате из прошлого: отправить- человека в прошлое мы можем мгновенно, а возвращать приходится постепенно, чтобы не навредить здоровью. Такова используемая нами современная технология.

– Ну… хорошо. Если такова современная технология… Вот только… – замялся я, желая лучше сформулировать мысль. – А вдруг я сделаю что-то такое, что изменит ход мировой истории? Ненамеренно, разумеется. Но все-таки…

Консультант привычно улыбнулся.

– Насмотрелись голоматографических фильмов о путешествиях в будущее? Это все вранье, что там голоматографируют**. Можно ли съездить в прошлое и убить свою бабушку, находящуюся в младенческом возрасте, а потом никогда не родиться? Уверяю вас, нельзя. То есть съездить в прошлое и убить свою находящуюся в младенческом возрасте бабушку можно, но это не значит, что вы никогда не родитесь. Возвратившись в настоящее, вы обнаружите, что убитая была вам вовсе не бабушкой, а какой-то посторонней женщиной, и вы об этом всегда знали, а вообще в настоящем абсолютно ничего не изменилось. Эффект кругов на воде. От брошенного в воду камня разойдутся круги, но рано или поздно они прекратятся, и водная поверхность приобретет первоначальный вид. Так что уверяю вас: что бы вы не совершили в Южной Америке XVI века, на будущем это не отразится. Изменить будущее возможно лишь из настоящего, но не из далекого прошлого.

Ужаснувшись тому, как запросто консультант рассуждает об убийст­ве собственной бабушки – и это-то в наш гуманистический век, когда убийство любого живого существа немыслимо, – я поставил лазерную подпись на договоре.

– Когда желаете начать лечебный курс?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Вот обходной файл. Проследуйте по списку, как в нем указано. Когда пройдете все кабинеты, возвращайтесь ко мне. Завтра мы вас отправим.

Уже второй день я только и делал, что заполнял обходные файлы.

Первым в списке значился кабинет лингвистической маскировки.

Я робко постучал.

– Войдите, – раздался девичий голосок.

Девушка была симпатичная, в белоснежном халатике. При мысли о том, что я заживо сварил ноябрьскую муху, а мог бы, отвались у кофеварки защитный кожух, разрезать напополам такую вот симпатичную девушку в халатике, мне стало дурно.

– Где ваш обходной файл? Передайте его мне, пожалуйста.

Я передал девушке обходной файл.

– Закатайте рукав, больной, – попросила девушка после того, как внимательно изучила документы.

Пока я закатывал рукав, симпатичная девушка готовила впрыскиватель.

– А это обязательно?

Девушка улыбнулась.

– Разумеется, обязательно. Как же вы станете общаться, если ничего не впрыснуть?

– А что вы мне впрысните? – спросил я для очистки совести.

– То, что полагается: язык тупинамба и язык Среднерусской возвышенности, – поскольку вы направляетесь сначала в Южную Америку, а затем на Среднерусскую возвышенность.

– А если ваши коллеги промахнутся и отправят меня в другое место? – спросил я.

Я спросил, только чтобы поговорить с ней. Разговоры с симпатичными девушками действуют на меня успокаивающим образом.

– У нас такого не случается, – строго ответила она. – Не отвлекайтесь, больной, вы мешаете мне работать. Вот сейчас ошибусь и впрысну вам вместо языка Среднерусской возвышенности бельгийский***, с кем тогда на своей Среднерусской возвышенности болтать будете?

Симпатичная девушка взяла впрыскиватель и влила в него раствор из двух скляночек, одной с жидкостью розового цвета, а вторую с жидкостью зеленого цвета. Затем поднесла впрыскиватель к моему локтю и нажала пуск.

– Ой! – ойкнул я.

– Прекратите гримасничать, больной, это не больно. Теперь сосчитайте до десяти.

Я сосчитал до десяти.

– А теперь еще раз, на языке Среднерусской возвышенности.

Я, к своему удивлению, сосчитал до десяти на языке Среднерусской возвышенности: раз, два, три, четыре и так далее.

– А теперь на языке тупинамба.

– Раз, два, три…

– Дальше, больной.

– Дальше не получается.

Девушка в халатике ахнула и кинулась к скляночкам: перепроверять. Затем – видимо, недовольная результатом, – к компоузеру, в который погрузилась верхней половиной туловища. Когда симпатичная девушка вылезла из компоузера наружу, ее недовольный вид показывал, что я напрасно морочу ей голову.

Она так и сказала:

– Что же вы, больной, мне голову морочите? В языке тупинамба есть только три первых цифры, а последующих нет. Ну-ка, попробуйте еще раз.

– Раз, два, три, много, много-много, много-много-много****… – начал считать я на языке тупинамба.

– Свободны. Приятного вам перемещения во времени.

Следующим кабинетом значилась реквизиторская.

В реквизиторской – увы, увы! – командовала не симпатичная девушка, а мрачного вида бородатый мужчина.

– Размер какой? – спросил он, даже не заглянув в мой обходной файл.

– Не знаю.

– Сорок пятый, – определил мужчина на глаз и протянул мне полупрозрачный браслет.

– Надеть? – спросил я.

– Наденьте и никогда не снимайте, – приказал реквизитор. – Гасит любое враждебное проникновение начиная с полутора метров.

Я надел браслет и повертел рукой.

– Ничего не чувствуете?

– Нет, не чувствую.

Слова плохого не говоря, бородатый реквизитор схватил со стола увесистую дубинку, размахнулся и со всей дури шмякнул меня по голове. Несмотря на то, что реквизитор шмякнул старательно и с размаху, дубинка при приближении к моей голове как бы застряла в воздухе и остановилась, так что бьющий едва не потерял равновесие.

– Вроде работает, – с сомнением сказал мужчина и отложил дубинку в сторону.

– А если бы не сработало? – поинтересовался я.

– Чего бы ей не сработать? – ответил мужчина вопросом на вопрос.

– А режущим оружием возьмет?

– Режущим не возьмет.

– А из огнестрельного оружия? Проверять будем?

Я спрашивал, а сам поражался тому, что выговаривает мой язык. Режущее оружие, огнестрельное оружие… Разве может кому-то придти в голову применить оружие против себе подобного разумного существа?! Умом я понимал – может, но моя воспитанная в гуманистических традициях натура содрогалась.

– Нечего здесь проверять. Никаким огнестрельным оружием нашу защиту не пробить.

– А лазерным?

– Только если поставить его на полную мощность…

Кажется, я побледнел.

– Да ведь в прошлом никакого лазерного оружия нет, так что не волнуйтесь понапрасну. Вот оставшийся инвентарь. Документы и одежда, соответствующие… – мужчина все-таки заглянул в обходной лист, – Среднерусской возвышенности XXI веке. И еще деньги – на случай, если захотите сувениров приобрести. Кроме того, в промежуточной точке вам придется снять квартиру…

Подумать только, когда-то люди пользовались деньгами!

– А это джипиэска, – продолжил бородач, протягивая черный приборчик – С ее помощью сориентируетесь, когда прибудете в конечную точку. В конечной точке центром «Хронос» оборудован кэмпинг для наших туристов. Обслуживающего персонала в кэмпинге нет, дорого содержать, но все необходимое для проживания имеется. А вот и ваш хронотоп*****, кстати.

Реквизитор сдернул покрывало со стоящего в углу агрегата.

– Сколько ему лет? – поразился я конструкции.

– Не так много, – ответил мужчина сдержанно. – Вы на царапины не глядите, это маскировка. Соответствует техническому уровню Среднерусской возвышенности XXI века. А в Южной Америке XVI века по барабану, на чем летать – в те времена летательных аппаратов еще не изобрели. Хронотоп передвигается не только во времени, но и в пространстве, в горизонтальном и вертикальном направлениях. А теперь залезайте в кабину и осваивайтесь. Нет, не на заднее, а на левое переднее сиденье.

Я не без труда забрался в кабину и устроился на левом переднем сиденье, причем в живот мне уперся полированный руль, обернутый в кожаную сосиску с застежками, а колени непроизвольно приподнялись до уровня подбородка.

– И как этим управлять?

– Вам что, не впрыснули инструкцию по управлению хронотопом? – изумился реквизитор. – О чем они там, в кабинете лингвистической мас­кировки, думают? Бегите обратно и срочно произведите впрыскивание. Без очереди.

И бородач сделал пометку в моем обходном файле.

Не без удовольствия я вторично посетил кабинет с симпатичной девушкой, а через несколько минут, почесывая вторично уколотое место, зато полностью обученный управлять хронотопом, стоял перед прежним консультантом.

– Все кабинеты прошли?

– Все.

– Ждем вас завтра в девять, со сменой белья, – сказал консультант. – Утром ничего не ешьте и не пейте, а то стошнит.

Завтра начнется лечение – я отправлюсь в Южную Америку XVI века. При мысли о предстоящем терапевтическом курсе мне становится значительно, значительно легче. Воспоминание об убитой ноябрьской мухе как бы отдаляется и уменьшается в размерах.

Комментарии:

полез в компоузер… сообщил он, вылезая из компоузера* – сначала я подумал, что компоузер – это компьютер будущего, но потом, когда прочитал, что консультант вылез из компоузера, отряхиваясь, понял, что ошибся. Что это за компоузер, из которого можно вылезти и отряхнуться, установить не удалось.

насмотрелись голоматографических фильмов о путешествиях в будущее? Это все вранье, что там голоматографируют** – несомненно, так в будущем станут называть объемный кинематограф. Сейчас его называют кинемограф в формате 3D, а в будущем станут называть: голоматография, – вероятно, посредством совмещения слов «кинематограф» и «голограмма».

вот сейчас ошибусь и впрысну вам вместо языка Среднерусской возвышенности бельгийский*** – симпатичная девушка ошибается: бельгийского языка не существует. Бельгийцы разговаривают на французском, немецком или голландском языках, а не на бельгийском. Бельгийцы не изобрели бельгийский язык, потому что ленивые.

раз, два, три, много, много-много, много-много-много**** – как вы помните, уважаемые дети, Пицикотль измерял время в много-много лун и измерял расстояние в много-много шагов. Теперь вам понятно, почему? Потому что в языке тупинамба есть только три первых цифры, а последующих нет.

хронотоп***** – машина времени.