Позвольте представиться,



Приветствую Вас, Гость
Вторник, 19.03.2024, 11:09


Сцена 6

Следующий вторник. Помещение кружка хорового пения при клубе работников текстильной промышленности. Занятие поэтической студии еще на началось — народ потихоньку подходит и рассаживается. Из Петиных знакомых пока никого. Сам Петя сидит какой-то просветленный, с сияющими глазами. Губы его все еще шевелятся, будто шевелились не переставая целую неделю.   

Петя: «Я помню чудное мгновенье. Передо мной явилась ты…». «На холмах Грузии лежит ночная мгла…». Я точно слышу. Это же так просто, как я раньше мог не слышать? В первом стихотворении ничего, безжизненная интонация, словно ровная серая дорога, а во втором — ритм, как будто с нее сворачиваешь, и каждый раз в нужном месте. Где-то сворачиваешь, а в другом месте ускоряешься, так что дух захватывает... Как я мог не замечать этого раньше?

Заходит Саша.

Привет.

Саша: А, собутыльник… Привет.

Петя: Слушай, я решил зыковский тест. Теперь знаю, почему «Я помню чудное мгновенье…» — плохое стихотворение, а «На холмах Грузии…» — хорошее.

Саша: И почему же?

Петя: Потому что… Ну потому что одно плохое, а второе замечательное. Не могу этого объяснить, но отчетливо слышу.

Саша: Ты молоток.

Смотрит по сторонам.

Петя (усомнившись в собеседнике): А ты сам-то слышишь? Сам-то зыковский тест проходил?

Саша: Ты тесту не придавай значения, это Зыков для понта напридумывал. Лажа все это.

Петя (с сомнением): Ну да, напридумывал… Я же явственно слышу.

Саша: Зыков тебе внушил, ты и услышал.

Петя: При чем здесь Зыков? Я вот сейчас своими ушами слышу. «Я помню чудное мгновенье. Передо мной явилась ты…». Ничего не слышу. «На холмах Грузии лежит ночная мгла. Шумит Арагва предо мною…». А здесь чудная ритмика. Паузы так здорово расставлены. Так, оказывается, просто.

Саша: Я же говорю, ты молоток… А о зыковских стихах что думаешь?

Петя: Некоторые злые, а некоторые смешные. Надо еще подумать. Вдруг Зыков действительно гениальный поэт?

Саша: Эге, гениальный… Только Сигизмундычу об этом не говори, а то взовьется. Вообще не говори, что зыковские стихи читал — Сигизмундыч их по политическим мотивам обсуждать не может. Поставишь его в неловкое положение.

Подходит Ляля-паровоз.

Ляля-паровоз: Здравствуйте, товарищи. Голова у вас уже не болит?

Петя с Сашей: Привет. Нет, не болит.

Ляля-паровоз (одному Пете): А рука у вас уже не болит?  

Петя: Зажило, как на собаке.

Ляля-паровоз: Тогда я пойду, товарищи, поищу место.  

Садится на свободное место.

Саша: Что-то никто сегодня не торопится…

Появляется Позднышев. Здоровается за руку с Сашей, кивает Пете.  

Петя (ища, с кем бы еще поделиться своей радостью): А знаешь, Виталий, я наконец понял, чем «Я помню чудное мгновенье…» отличается от «На холмах Грузии…». Зыков был совершенно прав в том, что…

Позднышев (сухо): Чрезвычайно любопытно.

Отходит, чтобы занять место в последнем ряду. Постепенно помещение заполняется народом, однако Андрея Сигизмундовича все нет как нет. Наконец он появляется, однако усы у него в сравнении с прошлой неделей уже не такие пушистые. Они настолько съежились и обвисли, что не сразу становится заметна полная растерянность, в которой пребывает руководитель поэтической студии. Вслед за Андреем Сигизмундовичем появляется Маша с покрасневшими глазами. Она встает в дверях, будто и не собирается садиться.

Андрей Сигизмундович (хрипло): Приветствую собравшихся здесь любителей русской поэзии, но сегодняшнее занятие не состоится. Одного из наших товарищей… (Прочищает горловые связки)… Один из наших, самых талантливых и уважаемых товарищей… В общем, Виктор Зыков умер, поэтому сегодняшнее занятие не состоится. Если быть точным, его вчера вечером убили…

Голос с задних рядов: Черт!

С передних рядов: Кто такой Зыков? Это такой умный в пиджаке, который реплики с места подавал?

Со средних рядов: Как убили?

Андрей Сигизмундович: Извините, дорогие участники студии, я не в состоянии говорить. Прошу меня понять. Огромная просьба всем разойтись по домам.

По привычке пытается распушить усы. У него ничего не получается, и руководитель студии, сгорбленный и несчастный, уходит. Все, потрясенные, бросаются к Маше за разъяснениями.  

Маша (то утирает платком глаза, то снова плачет): Мы вчера должны были созвониться… А он не позвонил… Я сегодня звоню, хочу спросить, придет ли на студию… Как-то странно — соседки трубку берут, а как услышат, что Зыкова, на рычаг бросают… Я третий раз звоню, говорю, что из студии… А его… Приехала… Соседи в шоке, все рассказали… Вчера подходит к подъезду в три часа дня, со скамейки поднимается какой-то человек, спрашивает: «Зыков?»… И, не дожидаясь, ножом в сердце…

Позднышев (с нехорошей интонацией): Ножом в сердце? И больше ни одного удара?

Маша всхлипывает и кивает.  

Маша: …И дёру через пустырь… Соседка поодаль проходила, все видела… Я пока отревелась, быстрей в клуб… По пути Андрея Сигизмундовича встретила…

Ляля-паровоз (вскакивая на стул):

Погиб поэт, невольник чести.
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести
Поникнув светлой головой.

Все смотрят на нее с ужасом.  

Позднышев: И что милиция? Соседей, небось, не очень-то и расспрашивали?  

Маша (ревет): Да не знаю я… Тело в морг увезли, протокол составили и уехали…

Позднышев: Понятно.

Саша (гладит Машу по руке): Успокойся ты, Зыкова уже не воротишь.

Петя: Милиция этого хулигана обязательно найдет.

Позднышев: Ты о чем, парень?

Петя: Милиция найдет гада.

Позднышев (тихо): Не найдет.

Петя: Найдет и посадит. Их всегда находят и сажают.   

Саша: Следствие ведут знатоки.

Позднышев: Слушай, парень, ты как полагаешь, зачем хулигану бить ножом в сердце незнакомого человека и убегать?

Петя: Не знаю.

Позднышев (еще тише, почти про себя): Задание у него такое, ликвидировать нежелательный объект, понял?

Петя (с изумлением): От кого задание? Кому, хулигану, задание? Кого ликвидировать?

Позднышев: От органов, в которых, по твоему выражению, работают одни профессионалы. Вот они свою грязную работу профессионально и выполняют, как могут. Стихи зыковские читал? За ним и другие мелкие делишки по части диссидентства значились. На примете он у органов был, понял теперь?

Петя (широко открывая глаза): Да ты чего, Виталий? Ну есть там антисоветские стихи, так не убивать же за это? Ну дело бы завели, из Москвы выслали. Да и как убивать, без суда? У нас со времен царизма никого без суда не убивают. У нас государство народное.

Позднышев (больно ухватывая Петю за порезанную руку): Ну конечно, государство народное. Тогда отвечай, показывал зыковские рукописи кому-нибудь или не показывал?

Петя (испуганно): Нет.

Саша: Отстал бы ты от него, Виталий. Зыков кому только свои стихи не совал. Всем желающим.  

Позднышев (с ненавистью глядя на Петю): Извини, Петя, это я пошутил. Помнишь, как ты за Пушкина обещался отомстить, если бы жил в пушкинскую эпоху? За Зыкова отомстить слабó? Говоришь, «пришла с ямщиком телеграмма»? Вот уж несчастье так несчастье.

Уходит. Остальные тоже взволнованно расходятся. Петя остается один в опустевшем помещении. Дрожащими руками достает из дипломата зыковские стихо­творения, запачканные просохшей кровью, невольно оглядывается, не видит ли их кто, и тут же прячет обратно в дипломат. Так, в глубокой задумчивости, сидит довольно долго.

Петя (одними губами): Отомстить, значит? А что, это идея — отомстить. Кишки выпустить и сердце вырвать. Неплохо бы было. «На холмах Грузии лежит ночная мгла. Шумит Арагва предо мною…»

В комнату заходит пожилой уборщик, с ведром и шваброй, и начинает влажную уборку.  

«Мне грустно и светло. Печаль моя светла…»

Уборщик (голос у него липкий до паскудства): Слышь, паренек, ты ведь один в студии остался?

Петя: Один.

Уборщик: Давай отсосу.

Петя (удивленно приподнимая голову): Чего-о?

Уборщик: Давай отсосу, поэт, тебе понравится.

Петя: Да иди ты…  

Побледнев, достает из дипломата все ту же выкидуху и делает полтора шага в сторону уборщика. Звонко щелкает лезвие.  

Уборщик (опрокидывая ведро): Ничего я тебе не говорил. Тебе, паренек, почудилось чего-то. Никто тебе ничего не поверит. Пошел вон, занятия ваши давно кончились! Сейчас закричу, а внизу милиционер с пистолетом дежурит.

Петя, усмехнувшись простоте общения с людьми, выходит будто во сне.  


Михаил Эм © 2014 | Бесплатный хостинг uCoz

Рейтинг@Mail.ru