Сцена 4

Дядя: Иннокентий, вставай, на рыбалку пора.

Кеша: Уже?

Дядя: Уже, уже. Поднимайся, соня, а то рыбу проспишь.

Кеша: Молчун уехал?

Дядя: Нет. Вон его катер стоит.

Кеша: Разбудить его?

Дядя: Сам проснется.

Зевая полными ртами, в которые набивается туман, Кеша с дядей спускаются с косогора. При этом не забывают прихватить спиннинги и ящик с рыболовными принадлежностями.

А весла где?

Кеше приходится сбегать к палатке за веслами.

Кеша: Все вроде взяли? Ничего не забыли?

Дядя: Да вроде ничего.

Дядя отталкивается веслом от берега, и они — наконец-то!  как долго они ждали этого момента!  как боялись, что рыбалка в последний момент сорвется! — отплывают. Лодка, благодаря неслышным дядиным гребкам, скользит в повисший над водой туман.

Кеша (шепотом, чтобы не нарушить священную тишину): Где спиннинговать будем? В камышах или на глубине попробуем?

Дядя: Думаю, сначала в камышах. У того острова заливчик вроде аппетитный.

Кеша: А не мелковат будет? А то блесен не напасешься.

Дядя: Ни, ни, ни (вроде бы авторитетным тоном, а на самом деле посматривая, действительно, не мелковат ли заливчик, отвечает дядя).

Кеша: Давай лучше к тому. (Всматривается в берег). Чувствую, там она, щука болотная, гуляет. Гуляет в камышах и нас дожидается. Ох, и наловим сегодня! Видимо-невидимо, полный садок.

Дядя ударом весла изменяет направление лодки.

Я, дядя, думаю, что мелочь до двух килограммов надо выпускать. Нельзя же оставить Бармагыч вовсе без малька.  

Дядя: Чего уж малька брать?! Только почему до двух? Два килограмма тоже малек. Брать будем после семи килограммов. Мы на Большой Залупони рыбу меньше семи килограммов никогда не брали, обратно в реку выпускали.

Кеша вздыхает, не думая опровергать воистину неосуществимые дядины амбиции, как дядя не думает опровергать его собственные.

Кеша: Малька можно брать в качестве живца.

Дядя: Кинем в садок, никуда не денется. На ночь перемет на сома поставим.

Туман между тем расступается. Со стороны, откуда должно взойти солнце, заметно светлеет. Внезапно, метрах в десяти от лодки, по воде расходятся круги от крупной рыбины. Дядя с племянником шепчутся, торопятся, выкидывая якорь и вынимая из ящика блесны.

Кеша: Щука, наверное.

Дядя: Или окунь крупный.

Кеша: Килограмма три, не меньше.

Дядя: Малька гоняет.

Кеша: Сейчас, родимый, догоняется.

Дядя: Туда, Иннокентий, туда закидывай!

Трясущимися руками Кеша закидывает блесну в место, где только что бил хвостом крупняк. С непривычки он намного недошвыривает, поэтому вынужден, быстро проблеснив, повторить попытку. К этому времени дядя, с первого заброса попавший точно туда, куда нужно, уже ведет блесну через вожделенное место, круги на котором, впрочем, давно разошлись.

Кеша: Нет, дядя, она моей блесны дожидается.

Через полчаса блеснения оба, с тем же отрицательным результатом, утоляют первый рыбацкий зуд. Останавливаются и недоуменно смотрят друг на друга.

Дядя: Странно.

Кеша: У меня ни одного удара. Пусто.

Дядя наклоняется к самой воде и, обнаружив причину необъяснимой пустоты, всплескивает руками.

Дядя: Ах я, дуралей старый! Дно-то в заливчике песчаное!

Слава те Господи! Неудача в аппетитном заливчике становится теперь ясней ясного. Разумеется, на песчаном дне настоящая, крупная щука брать не может, поскольку песчаное дно не щучье, а лещиное. Однако лещ — не хищная рыба, леща на спиннинг не возьмешь, если только случайно не зацепишь гладкий желтый бок тройником. Леща нужно брать на специально оборудованную донку, ночью — однако ловля лещей предстоит впереди, утро же предназначается для спиннингования хищника. Произошла оплошность — досадная, но поправимая. Рыболовы суетятся, бросая спиннинги на дно лодки и вытаскивая якорь, и уже через минуту гребут в поисках требуемого илистого заливчика, в котором крупный озерный хищник гуляет, что называется, по-крупному. Такой заливчик вскорости обнаруживается. С разнообразием рельефа на Бармагыче дела обстоят благополучно: тут и аппетитные, окруженные камышом заливчики, и небольшие песчаные пляжи, удобные для того, чтобы ставить резинки, и обрывистые берега, с отдельными, свешивающимися до самой воды березами, незаменимые для ловли на удочку, и настоящие глубоководные ямы для джигования, и более ровные места для так называемого траления. И нигде, нигде не виднеется ни одной лодки, ни одной поставленной на берегу палатки. Кеша с дядей в этом прекрасном водно-туманном царстве одиноки, как после сотворения мира.

Вот, совсем другое дело! Сейчас, Иннокентий, сам убедишься.

Совсем другое дело, в котором Кеше надлежит убедиться, состоит в илистом дне совершенно такого же по виду заливчика, в центре которого дядя якорит лодку.

А сменю-ка я блесну на воблер (размышляет вслух дядя).

Кеша: А мне колебалки нравятся.

Пока дядя меняет блесну на воблер, Кеша закидывает изогнутую блесну, именуемую в рыболовных кругах колебалкой, и, подтягивая ее к лодке, внезапно чувствует на другом конце лески живое трепыхание. Рука автоматически реагирует и резко дергает спиннинг — выражаясь на профессиональном рыбацком сленге, подсекает. А подсекать есть что, хотя вроде бы нечего. Сначала Кеша решает, что рыба сошла, но по мере того, как крутит катушку, понимает: нет, не сошла. Леска отзывается с той стороны слабыми суматошными подергиваниями, и Кеша, не веря еще своему счастью, продолжает сматывать и сматывать леску.

Дядя: Крупная? Подсак нужен?

Кеша (стуча зубами от нетерпения): По-моему, крупная.

Дядя с подсаком застывает в полной боевой готовности, когда из воды вылетает блесна, за которую уцепилось нечто маленькое и прожорливое. Подсак не требуется, так как блесна с уловом, вылетев из воды, сваливается прямо на дно лодки. Кеша мигом подхватывает улов и с гордостью демонстрирует дяде трепыхающегося, с жесткой полосатой чешуей, ядреного окуня, сдуру попытавшегося проглотить блесну размером почти вдвое больше себя самого. Из верхней губы подсеченного хищника высоко, так что не отцепишь, выходит острие тройника.

Кеша: Я же говорил, рыбы по горлышко! Сейчас пара забросов и, увидишь, во какую щуку вытащу!

Дядя: Я же говорил, дно нужно илистое!

Окунь отправляется в садок, надежно привязанный к сиденью. Дядя малодушно меняет так и не опробованный воблер обратно на блесну — разумеется, того же типа, что у отличившегося племянника. Воодушевленные и раздразненные первой удачей, рыболовы с неиссякаемым энтузиазмом крутят катушки спиннингов.