Сцена 8

Обе лодки — точнее, Кешина с дядей деревянная лодка и молчуновская «Брахмапутра» — возвращаются с рыбалки затемно и почти одновременно. Обе, одинаково тяжело груженные, хотя каждая в соответствии со своей грузоподъемностью, одновременно швартуются у песчаного косогора. Только тогда, выпрыгивая на берег, потрясенные и какие-то опустошенные рыболовы взглядывают друг другу в глаза.

Дядя: Ну как, Витенька?

Молчун: Та же история, Владимир Федосеевич. Я такого клева в жизни не припомню. Полный абзац.

Дядя: Да уж, такого абзаца не было даже на Большой Залупони… хотя, конечно, на Большой Залупони тоже неплохо клевало.

Вслед за Молчуном с борта «Брахмапутры» спрыгивает навязавшаяся на рыбалку Настенька. Зажав нос пальцами — видимо, от непереносимой для чувствительного женского носика рыбной вони, — она устремляется в направлении палатки.

Молчун: Не возьму в толк, откуда здесь столько стерляди. Хотя бы и жор наступил, не должно на Бармагыче быть стерляди. Крупное озеро, но ведь с реками не сообщается. Да и не берет стерлядь на спиннинг, не должна по науке брать. А как не берет? У меня катер, блин, под завязку. Можно было еще натаскать, да Настька распищалась. Хотя куда еще больше? И так наловили до предела. У катера перегруз. Как завтра палубу от рыбьих соплей отмывать, не представляю.

Дядя (одновременно с Молчуном): Бешеный, просто бешеный клев. И самое главное, одна стерлядь берет, ничего больше. Мы бы раньше приплыли, если бы несколько раз леску не обрывало, пока я плетенку не догадался поставить.

Иван Алексеевич (прыгает возле лодок, бессильно всплескивая руками): Боже мой, Боже мой. Это откуда же столько такой свежей рыбы? Это куда же мы теперь ее денем?

Молчун: Вопрос, между прочим. Я не уверен, что у нас соли хватит.

Иван Алексеевич: Может не хватить. Только я не виноват: купил, сколько велено было. Сколько вы велели, столько я и купил. А что будет, если вы еще рыбы наловите?

Молчун с дядей переглядываются.

Молчун: Рыбу, Владимир Федосеевич, лучше засолить, на сколько соли хватит, и спрятать. Не дай бог рыбнадзор, оштрафуют так, что мало не покажется. Сейчас же надо все выгрузить и перетащить в лес, не мешкая ни минуты.

Дядя: Инокентий, поднимайся, будем рыбу в лес перетаскивать.

Взволнованный, как и остальные рыболовы, сказочной добычей, Кеша поднимается с травки, на которую присел отдохнуть.

Иван Алексеевич: Чайку-то сначала выпейте.

Молчун: Сначала рыбу выгрузим.

Выгрузка с лодок наловленной рыбы быстро продвигается. Вскоре берег вблизи их, ставшего за день родным и утоптанным косогора оказывается завален стандартными стерляжьими тушами, отчего приобретает вид успешного рыбного промысла.

Дядя: Все, Витенька, надо отдохнуть… Годы уже не те.

Все, уставшие, присаживаются на пригорке, пока Иван Алексеевич обносит рыболовов чашками горячего чая. Они уже перестали удивляться обилию добычи, и лишь ощущение произошедшего чуда — такого, о котором будут вспоминать всю оставшуюся жизнь, – по-прежнему переполняет их. Однако пора подниматься и продолжать начатое.

Кеша: А солить как будем?

Молчун: Увидишь. Ты сначала рыбу потроши, а кишки в целлофан складывай, потом выбросим. Иван Алексеевич, дайте ему ножик поострее, заодно и сами помогите. А мы с Владимиром Федосеевичем присмотрим местечко, где прятать.

Рыболовы усаживаются на корточки и принимаются взрезывать брюшные полости стерлядей, выкидывая из них крупные, как бы полированные кишки на подстеленный целлофан. Потом промывают стерлядь в воде и относят на другой целлофан. Вскоре кишок скапливается изрядное количество, а количество стерлядей будто бы и не убывает. Кеша с Иваном Алексеевичем взрезывают и взрезывают жирные белые стерляжьи полости, погружая в них руки и затем единым движением вытягивая все внутренности, чтобы отложить в сторонку, и нет этому ужасному, если взглянуть со стороны, патологоанатомическому занятию ни конца, ни края.

Дядя: Закончили, Иннокентий?

Это Дядя с Молчуном — видимо, уже присмотрев местечко, — возвратились из леса. Они, как и остальные участники рыбалки, включая стерлядь, выглядят неважно, особенно Молчун, который грязен, потен и страшен до неприличия.

Молчун: Быстро складываем рыбу в мешки и переносим в лес.

В руках у него оказывается несколько мешков. Все принимаются перекладывать рыбу с целлофана в мешки.

Мы с Владимиром Федосеевичем переносим мешки, остальные отвозят кишки подальше от берега.

Молчун с Кешиным дядей берут по мешку и с трудом взволакивают их на косогор. Кеша с Иваном Алексеевичем поднимают целлофан со стерляжьими потрохами и переносят в дядину лодку, отплывают на ней метров на двести от берега и вываливают потроха в воду. Иван Алексеевич тщательно споласкивает целлофан и складывает его вчетверо. Швартуя лодку, Кеша надеется, что теперь-то уж точно все, работа на сегодня закончена. Он вползает в палатку и, не дождавшись возвращения дяди, мгновенно отключается.