Сцена 8

Гадательная лавка. Та же полуслепая цыганка шамкает фиолетовыми деснами:

Цыганка: Мистеры, прошу вас, заходите, мистеры.

Маркс: Мы желаем узнать свою судьбу.

Цыганка: Это будет стоить пол-шиллинга, мистер, а если на двоих — целых три четверти шиллинга… Садитесь сюда, мистер, давайте свою ладонь.   

Маркс протягивает цыганке ладонь.

Маркс: Предсказывайте!  

Цыганка разминает ладонь Маркса коричневыми пальцами и резко вздрагивает.

Цыганка: Это снова вы, капитан? Нехорошо уйти, не заплатив бедной женщине, что причитается. Убирайтесь отсюда, не стану вам гадать.

Отпускает ладонь Маркса и указывает посетителям на дверь.

Маркс: Но-но, милейшая, успокойтесь. Я просто хотел проверить, действительно ли вы прорицательница или только притворяетесь. Однако вы точно предсказали — мой секретарь остался жив, следовательно, с меня причитается пол-шиллинга. (Энгельсу). Генерал, у вас не найдется пол-шиллинга?

Энгельс бросает монеты на стол.

(Цыганке). Вот ваши деньги, милейшая.

Цыганка (пряча деньги в одежду): Если хотите, чтобы я предсказала вашу судьбу, вашу и вашего приятеля, платите еще шиллинг.

Маркс: Вы же сказали, три четверти…

Цыганка: Я плохо считаю. Платите или уходите.

Маркс: Генерал…

Энгельс уже достает деньги, и цыганка сгребает их жадными пальцами.

Цыганка: Хорошо, капитан, протяните свою ладонь.

Гадание начинается по-новой. Сначала цыганка шамкает деснами, потом незряче всматривается куда-то вглубь и прислушивается к чему-то далекому, безвестному.  

Маркс (подмигивая Энгельсу): Ну и как, милейшая, мореплавание завершится полнейшим успехом? Грот-грот-бизань не сломается под порывом утреннего бриза? Бром-стакселя не порвутся? Переборки в трюмах не сгниют от океанической болтанки? Судно благополучно доставит груз пальмового масла из Ост-Индии?

Цыганка: Не мешайте всматриваться в будущее, мистер. Я все вам передам, как только сама увижу.

Полностью погружается в себя. Маркс с Энгельсом сначала ждут… ждут… все еще ждут… потом, устав ждать, возвращаются к обсуждению текущих дел. Тихо перешептываются.

Маркс: Что слышно с континента?

Энгельс: В руки полиции попали нелепые прокламации, невесть кем сочиненные. Бедняга Мозес арестован.

Маркс: Опять какие-то каверзы против кельнцев. Ужасно сделаться мучеником (цитирует знакомое обоим) «в стране неверных, в чужих краях».

Энгельс: Какой-то эмигрант Рихтер из Торгау, седельный мастер и обойщик — высокого роста, блондин, с манерами эмигранта — передает тебе пролетарский привет.

Маркс: Кто таков?

Энгельс: Его рекоменовал Хюнербейн.

Маркс: Сомнительная рекомендация. Эти демократические пруссаки ведут себя невоспитанней французов.

Энгельс: Французы вообще невозможны. Недавно Мадье обратился ко мне по одному коммерческому делу, и я дал ему несколько полезных указаний и советов. Теперь эта скотина, наслушавшись глупой болтовни какого-то негодяя, который ничего в этом деле не понимает, пишет, что намерен повести дело иначе — и причем самым неделовым образом, — а я должен не для него, а для его компаньона, человека, которого никогда не видел, получить рекомендательные письма! Ничего себе порода людей!

Цыганка поднимает голову и хрипло вскрикивает:

Цыганка: Вижу!

Маркс (возвращаясь к гаданию, отчего его голос становится ехидным): Что же вы видите, милейшая?

Цыганка: Вижу, что вы считаете себя самым умным на судне… Что же, так оно и есть, капитан. Вы самый умный, самый бородатый и у вас непомерное честолюбие, такое непомерное, что не вмещается даже в вашу большую голову. Многие из вашей команды уже сейчас признают человеком чрезвычайного ума и оригинальной внешности, а что будет дальше…

Маркс: Что будет, милейшая?

Цыганка (продолжая всматриваться вглубь): Можете быть довольны, капитан. Слава о вашей бороде распространится по многим странам, особенно вы будете почитаемы на одном корабле, командование которого решит воспользоваться вашими советами…

Маркс: Каком корабле?

Цыганка: Большом, очень большом корабле. На нем-то, капитан, и начнется то, что вы давно замысливаете с вашим дружком.

Маркс: Германский корабль? или французский?

Цыганка: Большой, очень большой корабль, говорю вам.

Маркс: Неужели американский?

Цыганка: Уж не знаю, какой, да только на этом корабле окажется множество ваших последователей. Ваши идеи укажут путь фанатично настроенной толпе…

Маркс (шепчет Энгельсу): Я не я, если эта ведьма не намекает на мировую революцию.  

Цыганка: Толпа начнет говорить вашими словами и скандировать ваши лозунги…

Маркс: Дальше, дальше…

Цыганка: …выбрасывая недругов — тех из матросов, которым ваши лозунги оказались не по нраву, — за борт. Несчастных матросов сожрут акулы.

Энгельс: Акулы, вы говорите? Какие еще акулы? Не могли бы вы пояснить?

Цыганка: Прожорливые акулы. Они будут раскусывать людей напополам, потому что у акул челюсти, усеянные белоснежными костяными шипами, каждый размером в три дюйма.

Энгельс: И что, скажите пожалуйста, эти акулы символизируют?

Маркс: Да ни черта они не символизируют. Бог с этими акулами, генерал. Главное, революция победит. Никогда не сомневался, что революция в конечном счете одержит победу. (Цыганке, нетерпеливо). Потом, что будет потом?

Цыганка: Вы будете на устах каждого матроса, ваши портреты повесят в каждом кубрике взбунтовавшегося корабля.

Маркс: Ну, этого следовало ожидать. (Потирает руки). Какие еще испытания готовит мне судьба?

Цыганка: Это будут совместные портреты вас и вашего дружка, который сейчас с вами. Вы будете изображаться на портретах вместе, как муж с женой. Хотя нет, будет еще третий, лысый командор с небольшой остроконечной бородкой…

Энгельс: Неужели Пиппер?

Маркс: Лысина — возможно, лет через двадцать, но с остроконечной бородкой я Пиппера не представляю.

Цыганка (вглядываясь в будущее): Вижу… Я вижу молодое поколение, возросшее на ваших напутствиях. Все так и будут орать: «Капитан! Капитан!» — как будто вы единственный капитан на белом свете.

Маркс: Не судите грядущие поколения, милейшая. Им видней, кого восхвалять, а кого поносить.

Цыганка: Вижу толпы ликующих, празднично одетых матросов, движущихся плотными рядами по палубе. Они маршируют по палубе и выкрикивают ваши имена. Они катят перед собой огромные повозки с вашими изображениями, машут флагами и букетами цветов.

Энгельс: Палуба судна — неподобающее место для маршировки.

Цыганка: Матросы движутся не сами по себе. Они управляются специальными надзирателями. Надзиратели разделяют толпу на равномерные людские потоки, показывая, что нужно выкрикивать и куда направляться. Если кому-то из матросов вздумается выкрикнуть что-то не то или направиться не в ту сторону, его бросают в холодный трюм.

Энгельс: А почему не акулам?

Цыганка: Акулы к тому времени так насытятся человечиной, что потеряют к ней интерес.

Энгельс: Вот как?  

Цыганка: Вот так. А перед тем, как бросить провинившегося матроса в трюм, надзиратели предварительно закуют беднягу в кандалы.

Маркс: Что вы хотите, милейшая? Государство, даже пролетарское, всегда остается органом принуждения. Однако, что… что вы еще видите?

Цыганка (четко выговаривая каждое слово): А потом, капитан, ваши недруги одержат верх. Ваши портреты снимут со стен кубриков, чтобы повесить изображения совсем других существ.

Маркс: С чего бы это?

Цыганка: Молодежь так долго будет внимать вашим наставлениям и орать: «Капитан! Капитан!» — что эти наставления превратятся для нее в пустой звук.  

Маркс, открыв рот, впервые не находится с ответом.

Энгельс: Минуточку, вы что-то сказали об изображениях живых существ, которыми заменят наши портреты. Что вы разумеете под живыми существами?

Цыганка: Акул, само собой разумеется.

Тут рот раскрывается и у Энгельса.

Маркс: Старая карга совсем из ума выжила. Идемте отсюда, генерал.

Энгельс: Ничего себе, развлеклись…

Поворачиваются спинами.

Цыганка: Думаете, это неправда, капитан? Правда, чистейшей воды правда. Я это увидела своими глазами, ясней, чем вижу ваши жалкие пол-шиллинга. Надеетесь осчастливить все человечество, когда и собственную семью не можете сделать счастливой?

Посетители покидают лавку. Цыганка, адски хохоча, кричит вслед Марксу:

Будьте уверены, капитан, вам удастся осчастливить человечество! Вы его на целых сто лет осчастливите, так что можете гордиться собой. И вообще все у вас будет прекрасно, я вам предсказываю.