Сцена 3

Из материалов пресс-конференции городского прокурора.

Из зала: Что вы можете сказать по поводу так называемого книжного маньяка?

Прокурор: Ну, маньяки – это по вашей, журналистской части.

Смех в зале.

Из зала: Я имел в виду убийства издателей.

Прокурор: Действительно, несколько дел, возбужденных по факту кончины ответственных работников крупных издательств, в частности «Лямбда-Централь», «Деловая макулатура», «Венера Московская» и «Книжная астролябия», объединены в одно. Это сделано в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

Из зала: Нельзя ли подробней?

Прокурор: Первые две смерти первоначально связывались с несчастными случаями, хотя и вызвали определенные подозрения. Оба покойных, Пахомов и Кириллов, получили инфаркты в рабочих кабинетах, хотя ранее на здоровье не жаловались. По мнению расследовавших эти дела криминалистов, выражение их лиц свидетельствовало о сильнейшем душевном потрясении в момент гибели. Вы сами могли заметить это на фотографиях, опубликованных в желтой прессе, если бы внимательно присмотрелись. 

Разворачивает газету, на первой странице которой – оскаленное серое лицо с высунутым языком и выпученными глазами. Зал оживляется.

Догадку прокуратуры подтвердила медицинская экспертиза, давшая однозначное заключение: смерть граждан Пахомова и Кириллова наступила вследствие перенесенного испуга. Грубо говоря, работники издательств умерли от страха. Окончательно насильственную версию смерти обозначили последующие трагические события, а именно: удушение глав издательских домов «Венера Московская» и «Книжная астролябия», соответственно Зыгмантовича и Перелыгина, в своих кабинетах своими же галстуками. После чего эксперты пришли к выводу, что скоропостижные смерти четырех издателей не простая случайность: первые две жертвы были намеренно напуганы до смерти, а третья и четвертая задушены по той причине, что остались после испуга в живых. Следовательно, преступник изначально намеревался расправиться со всеми четырьмя жертвами, что ему в конце концов и удалось. В итоге ранее возбужденные дела объединены в одно. 

Из зала: Кому, по вашему мнению, понадобилось убирать издателей?

Прокурор: Версий несколько, и каждая из них отрабатывается.

Из зала: И все-таки? Какая из версий является основной? Среди какого контингента вы разыскиваете книжного маньяка?

Прокурор: Имеются веские основания подозревать, что убийства издателей – месть со стороны обиженного графомана. Ежедневно издательства посещают сотни и даже тысячи человек с рукописями подмышкой, но считанным единицам эти визиты в издательства приносят радость. Большинство авторов получает отказ в опубликовании, и нельзя сказать, что они при этом испытывают светлые чувства в отношении отказавших им ответственных работников. Знаете, как шутят у нас в прокуратуре? Во всякой смерти ищи свою выгоду. Не исключено, что какой-нибудь автор с неустойчивой психикой решил смыть кровью нанесенную ему в издательствах обиду, и не только решил, но и исполнил адский замысел на практике. Этот неадекватный писучий интеллигент и есть тот, кого ваша журналистская братия окрестила книжным маньяком. В настоящее время из всех городских издательств изъяты отклоненные в течение последних двух лет рукописи. Наши специалисты изучают их на предмет обнаружения психических ненормальностей. Работа объемная, кропотливая, вместе с тем общественность может быть спокойна: ни один графоман не избежит внимания прокуратуры. Рано или поздно преступник совершит ошибку, проявит себя и будет заключен под стражу.

Из зала: Каким образом предполагаемый графоман убивал издателей? Чем он мог их так напугать?

Прокурор: Я, как работник прокуратуры, не имею права предавать огласке все известные мне факты – тайна, сами понимаете, следствия. Однако могу сказать, что на галстуке удушенного Перелыгина, главы издательского дома «Книжная астролябия», обнаружены жировые отпечатки. В настоящее время они изучаются дактилоскопистами. 

Из зала: Как вы намерены – до тех пор, пока убийца не пойман – обеспечивать безопасность персон издательского бизнеса?

Прокурор: Людям, работающим в издательской сфере, мы бы рекомендовали не выходить из дома в ночное время и поменьше общаться с не вызывающими доверия авторами, особенно интеллигентными. Книжным маньяком может оказаться любой интеллигент с папкой или кейсом, в котором притаилась неопубликованная рукопись. Сегодня этот махровый двурушник что-то невинно отпечатывает на ноутбуке, а завтра, с перекошенным от ненависти лицом, вцепляется в горло отказавшему ему редактору. Могу сообщить, что к нашим рекомендациям уже прислушалось несколько издательских домов, прекративших прием рукописей с улицы. Это правильно: зарвавшимся, пишущим в стол интеллигентам нельзя давать ни малейшего повода для осуществления мести. И наконец, учитывая, что две последние жертвы были задушены галстуками… не надо носить галстуки, господа.  

Смех в зале.