6.

Действие возвращается в Гондурас. Дженнингс, не дождавшись ответа от собутыльника, говорит примирительно:

Дженнингс: Полноте, Билли, можете не уточнять, как к вам относится леди с обоюдоострым палашом в одной руке и аптекарскими весами в другой. Будем праздновать, не обременяя визави лишними вопросами.

Портер: Будем праздновать.

Дженнингс: С праздником, Билли!

Пьют.

Портер: С каким, собственно, праздником, полковник? Неужели сегодня Рождество? 

Дженнингс: Вы что, Билли, слишком долго питались бананами и другими дикорастущими витаминами, что утеряли счет времени? Сегодня четвертое июля! Это факт, столь же непреложный, как и тот, что Нил впадает в Красное море.

Портер: Четвертое июля? Я в самом деле несколько запутался в летоисчислении. Что поделаешь: календари не самый ходовой товар на побережье. В таком случае, если сегодня четвертое июля – виват Америка!

Дженнингс: Америка, виват! А теперь – праздничный салют.

Достает из саквояжа большущий револьвер и производит несколько выстрелов в воздух. Немногочисленные посетители распивочной бросаются наутек. Улица пустеет.

Портер: Полковник, у вас оружие?

Дженнингс: Это мой сорокапятикалиберный дружок. Желаете пострелять?

Портер: Упаси Боже!

Дженнингс: Тогда будем считать, что я салютовал и от вашего имени. Однако, мое ухо не слышит звуков, которые привыкло слышать каждое четвертое июля? Куда, черт подери, подевались остальные наши славные соотечественники, нашедшие, подобно нам, пристанище среди этой тропической мишуры? Неужели они столь непатриотичны, что не считают необходимым распить бутылочку-другую в этот праздничный общенациональный день, огласив здешнее побережье звуками, ничего общего не имеющими с криком чаек и воплями туземцев.  

Слышатся отдаленные выстрелы.

О да! Теперь я вижу, что мы не единственные американцы в Гондурасе. Сюда, друзья, мы с Билли дожидаемся вас в распивочной, с припасенной на этот случай бутылочкой горячительного! Ваше здоровье, Билли.

Пока они добавляют, на улицу выбегает несколько человек с ружьями наперевес.

Портер: Какие-то люди с ружьями.

Дженнингс: Сейчас мы устроим посиделки в кругу соотечественников…

Портер: Но, полковник, это местные. 

Действительно, это не американцы, а караибы.

Дженнингс (принимая устрашающий вид): Что? Что я слышу?! Неужели четвертое июля празднуется не американцами? Да как они смеют, негодники?! Если эти гондурассцы полагают, что некоторая географическая отдаленность их тропической дыры от Чесапикского залива позволяет отмечать американский национальный праздник наравне с нами, они раскаются. Негоже коренным американцам праздновать четвертое июля вместе с туземным сбродом, не умеющим отличить долгосрочную облигацию от железнодорожного переезда. 

Портер: Я вас полностью поддерживаю.

Вытряхивает из бутылки остатки.

Дженнингс: Хорошо сказано, Билли. Ей-же-ей, вы начинаете мне нравиться… (Хватается за револьвер). А ну, прекратить стрельбу, мерзавцы!

Производит несколько прицельных выстрелов в небо. Караибы, натыкаясь на неожиданное препятствие, приседают  на корточки и испуганно озираются.

Портер: Вы слышите, полковник приказал прекратить стрельбу!

Подбегает к ближайшему караибу и выхватывает у него ружье. Местный воин в растерянности. В этот момент Дженнингс производит несколько новых выстрелов над головами, и войско в полном составе обращается в бегство. В пыли остаются брошенные ружья. 

Дженнингс: Забирайте трофеи, Билли, и возвращайтесь. Надо сообразить, что нам еще отпраздновать.