12.

Литературный бар в центре Нью-Йорка. В баре, привлекая внимание ковбойской одеждой, появляется Дженнингс. Проходит к стойке и бросает бармену монету.

Дженнингс: Налей-ка мне что-нибудь выпить, старина.

Бармен: Что-нибудь покрепче?

Дженнингс: Самое крепкое, что сыщется в вашем стойбище.

Бармен наливает.

А что, дружище, правду говорят, что в вашем заведении собираются самые известные нью-йорские писаки, из тех, что лучше управляются канцелярскими скрепками, чем лассо?

Бармен: Это правда, ковбой.

Дженнингс: Так, может быть, вы знаете, где проживает один мой приятель? Я слыхал, он теперь крупная литературная шишка в Нью-Йорке.

Бармен: И как зовут вашего приятеля?

Дженнингс: Билли Портер.

Бармен: Билли Портер?

Дженнингс: Точно. Билли-Сидней Портер собственной персоной.

Бармен: Никогда о таком не слышал.

Дженнингс: Где же мне разыскать Билли, дружище? Дело в том, что я только что приехал в Нью-Йорк, и мне совершенно некогда расхаживать по улицам, заглядывая в лицо каждому прохожему.

Бармен (сочувственно): Нью-Йорк – большой город.

Дженнингс: Это наверняка.

Бармен: Боюсь, ничем не смогу вам помочь.

Дженнингс: Печально. Не придется мне свидеться со своим старинным дружком. Что же, поищу Билли Портера в другом месте…

Отходит от стойки, но тут же возвращается.

Послушайте, старина…

Бармен: Чем могу помочь?

Дженнингс: А о таком литераторе – О. Генри – вы ничего не слышали?

Бармен: О. Генри?

Дженнингс: Ну да. О. Генри собственной персоной. Не подскажете, где мне его разыскать?

Бармен: Кто же не слышал о мистере Генри, если он один из самых знаменитых литераторов Соединенных Штатов? Мистер Генри часто бывает в нашем баре. Да вон он сам, в дверях, разве не видите? 

Действительно, двери литераторного бара в этот момент отворяет модный американский юморист О. Генри.

Дженнингс: Билли!

О. Генри: Полковник, какими судьбами?!

Обнимаются и присаживаются за столик.

Дженнингс: Как я рад, что нашел вас, Билли! Признаться, я отчаялся взять ваш след в этой каменной пустыне.

О. Генри: Это намного проще, полковник, чем бы мне иногда хотелось. Впрочем, к вам данное замечание не относится. (Понижая голос). Давно покинули Колумбус?

Дженнингс: Полгода назад.

О. Генри: А чем сейчас занимаетесь? 

Дженнингс: У меня кое-какой бизнес в Техасе. (Перехватывая подозрительный взгляд приятеля). Нет, нет, Билли, с ограблениями поездов я завязал… Времена изменились, на ограблениях поездов уже не заработаешь. Теперь я мирный скотовод, а в Нью-Йорке проездом. Вот решил повидать вас, да только адреса у меня не было, пришлось идти наобум… 

О. Генри: Моя визитка, полковник.

Дженнингс: Визитка! Господи, Билли, каким знаменитым вы стали! А ведь я всегда, еще в Колумбусе, предрекал вам всеамериканскую известность…  

О. Генри: Здесь никто не знает о моем прошлом…

Невольно оглядывается, не слышит ли кто.

Дженнингс: Не можете забыть тюрьму? Да Боже ж ты мой! Наслаждайтесь жизнью, пока живы. Вспомните Гондурас, Мексику… Неужто голодранцем вы были счастливы, а сейчас, сделавшись общеамериканской знаменитостью, нет?

О. Генри: Тогда у меня была семья.

Трогает себя за виски.

Дженнингс: Где ваша дочь, кстати?

О. Генри: У родителей жены. Маргарет взрослая девушка…

Дженнингс: Всегда вы были какой-то пришибленный, Билли, уж простите за откровенное словцо. Давайте хоть выпьем на радостях, потому как я чертовски рад нашей встрече. А то приударим за нью-йоркскими красотками, вон их сколько ошивается по углам.

Скучающие девицы в баре дожидаются клиентов.

О. Генри: Предлагаю пригласить кого-нибудь. У этиц девиц полно занимательных сюжетов…

Дженнингс: Другое дело, Билли, другое дело.

О. Генри делает жест, и за столик подсаживается миловидная, но вызывающе тощая девушка. 

О. Генри: Хотите посидеть с нами, мисс?

Девушка: Конечно, посижу. Отчего же не посидеть? Но только если вы джентльмены, потому что никаких глупостей я не позволю. Я не какая-нибудь… Меня зовут Сью, если хотите узнать мое имя.

О. Генри: Очень, приятно, Сью.

Сью: Не закажете пивка, джентльмены?

О. Генри: Конечно, Сью.

Пока приносят пиво, Сью с завистью смотрит на даму за соседним столиком, поедающую бифштекс.

Дженнингс: Давно в Нью-Йорке? 

Сью: Полгода.

Дженнингс: Не желаете провести приятный вечерок в компании двух почтенных…

О. Генри: Обождите, полковник. (Девушке). У меня к вам деловое предложение, Сью. Вы рассказываете о своей жизни – только честно, без фантазий, – а потом заказываете все, что только отыщется в меню. Согласны?

Сью: Конечно, согласны. Почему не согласиться, если такие добрые джентльмены спрашивают?

О. Генри: Зачем вы приехали в Нью-Йорк, Сью?

Сью: Петь в общественном хоре. Сначала как сыр в масле каталась, да только потом хор распался, и мы с подругой – ее Сади звали – осталась без гроша в кармане. А за комнату в Нью-Йорке дерут целых два доллара в неделю, поэтому я помучилась, помучилась, да и пошла на улицу. Надо же было на жизнь зарабатывать, а, джентльмены? В приличное заведение, если ты неопрятно одета, не думай заявиться – все равно не пустят.

О. Генри: Значит, вы с Сади пошли на улицу?

Сью: Нет, я одна пошла… Сади своего жениха Боба все ждала. Он у нее фермер, обещал забрать Сади на ферму, когда закончит собирать урожай, да только припозднился. Когда Боб не приехал, Сади уже покончила с собой. Двери затворила, и отравилась газом. Вот как оно вышло, джентльмены. 

О. Генри: Что же, фермер Боб так за ней и не приехал?

Сью: Почему не приехал? Приехал, да только опоздал на целую неделю. Когда я ему все рассказала, странно так посмотрел на меня и говорит: «Вот тебе, Сью, пять долларов. Купи себе чего-нибудь поесть».

О. Генри: Выходит, Боб опоздал?

Сью: Да уж выходит. Он бы раньше приехал, да только нам квартиру пришлось поменять, а письмо с новым адресом до Боба еще не дошло. Когда он в город за Сади приехал, на старой квартире ее не было. Так Боб десять дней по гостиницам ходил – где, значит, меблированные комнаты сдаются, – пока меня не отыскал. Да только все равно поздно, Сади к тому времени уже отравилась газом… Вот, джентльмены, я вам рассказала все как есть. А теперь можно мне заказать что-нибудь поесть?

О. Генри: Конечно, Сью. Заказывайте, что хотите.

Сью: Бифштекс, картофель и салат из крабов? У вас хватит денег расплатиться за бедную девушку?

О. Генри: Денежки у нас водятся.

Сью: Добрые джентльмены.

Когда официант отходит, О. Генри переспрашивает:

О. Генри: Так я не понял, Сью? Выходит, между вашей подруги Сади и фермером Бобом большая любовь была?

Сью: И не говорите, мистер! Сади так в него втрескалась, что целыми вечерами в подушку ревела, пока газ в комнату не пустила. 

О. Генри: Знаете, полковник, я пожалуй пойду. Приходите ко мне завтра часика в четыре пополудни.

Вскакивает со стула.

Дженнингс: Что? Куда вы, Билли, ради всего святого? Неужели бросите меня одного в самом начале вечера, когда я только вас отыскал?

О. Генри: У меня возникла идея рассказа, полковник. О том, как фермер ищет в Нью-Йорке знакомую девушку…

Пожимает Дженнингсу руку.

Извините меня, ради Бога извините. Мне нужно побыть одному. 

Дженнингс: В таком случае до завтра, дружище.

О. Генри (девушке): Возьмите это, Сью, вам пригодится.

Кладет на стол бумажку в десять долларов и быстро уходит.

Сью: Какой добрый и богатый джентльмен!

Дженнингс: О да, очень добрый.

Сью: Небось, никогда в жизни не голодал, а такой добрый.

Уплетает принесенный заказ за обе щеки.