24.

Автор: Как ни готовился Анатолий Иванович, как психологически ни настраивался, понимая, что не может ошибочное проведение собрания на огромном тракторостроительном заводе остаться безнаказанным, – все равно, арест стал для него неприятным сюрпризом.

Вечером того же дня, допоздна засидевшись в парткоме, он возвращался домой. Пересекая Второй Краснознаменный переулок, услышал слабые стоны, затем копошение. Звуки, к сильному удивлению Анатолия Ивановича, доносились из-под земли. В недоумении парторг остановился: поблизости не было ни одного человека, тем не менее подземные стоны усилились. 

Вскоре источник звуков разъяснился. Из откинувшейся крышки канализационного люка показалась одна рука, затем вторая. Чье-то выпачканное в грязи лицо высунулось из-под земли и, увидев замершего от удивления парторга, радостно прокричало:

«Товарищ! Как хорошо, что вы здесь!»

«Вы ранены?» – кинулся навстречу Анатолий Иванович.

«Нет, товарищ, но меня обожгло электрическим током. К черту, к черту электрический ток, – сбивчиво и вместе с тем как-то заученно затараторил выпачканный грязью человек. – Я монтер подземных коммуникаций Рабинович. Вы меня понимаете, товарищ?».

«Конечно, понимаю, товарищ Рабинович», – отвечал Анатолий Иванович, стараясь выволочь подземного обитателя наружу.

«Нет, нет, нельзя! – задергался тот, упираясь руками и пошире расставляя ноги, чтобы усилия Анатолия Ивановича не увенчались успехом. – Сначала нужно исправить повреждение. В проводке короткое замыкание, товарищ. Вы меня понимаете?»

«Я вызову подмогу».

«Подмога не успеет!» – снова задергался человечек, стремясь уползти обратно в свою вонючую нору.

«Что же делать? – спросил парторг и добавил, не раздумывая. – Не получится ли устранить повреждение вдвоем?»

Победная искорка проблеснула на запачканном монтерском лице.

«Да, конечно, товарищ. А опыт подземной работы у вас имеется?»

«Я бывший метростроевец», – с гордостью отвечал Анатолий Иванович, засучивая брюки и приготавливаясь.

«Ах, как хорошо! Ах, как мне повезло!» – почти запел Рабинович, скрываясь в подземной глубине, из которой слышалось отдаленное канализационное бурление.

«Вы точно не ранены?»

«Некогда о ранах думать, лишь бы током не шарахнуло! Поможете мне с проводкой? Это всего десять минут, товарищ».

Досадуя на загубленный костюм, тем не менее переходя в состояние решительности и душевного подъема, Анатолий Иванович опустил нижнюю половину тела в канализационный люк, ухватываясь на холодные и скользкие перекладины спускающейся вертикально вниз лестницы.

«Аккуратнее, товарищ, не поскользнитесь, – предупредил голос Рабиновича, поджидающего нечаянного помощника снизу. – Ступайте за мной, здесь недалеко, очень недалеко электрическая проводка… Вы подержите провод, а я уж сам плоскозубчиками скреплю, где искрит. Всего десять минут товарищ, не более десяти минут», – заискивающе повторил голос.

Как долго придется ремонтировать электрическую проводку, десять минут или полчаса, не имело для Анатолия Ивановича значения. Важно было другое: устранить повреждение, не допустить подземного возгорания, которое могло привести к отключению электричества во всем городе, в том числе на стратегически важных оборонных объектах.

Парторг спрыгнул на дно канализационного канала и, по лодыжки в грязи, устремился за монтером, мелькающим впереди расплывчатой тенью. Фонарик, имевшийся у нечаянного напарника, был слабоват, поэтому парторгу приходилось напрягаться, чтобы не отстать. Впрочем, обожженный электрическим током монтер не позволил бы ему отстать, продвигаясь вперед лишь при полной уверенности, что Анатолий Иванович находится у него за спиной.

«Сейчас, товарищ, уже недалеко осталось», – приговаривал Рабинович через каждый десяток шагов, как бы успокаивая Анатолия Ивановича.

«Не волнуйтесь, я следую за вами».

«Вот и хорошо. Вдвоем-то с вами, товарищ, мы без труда с замыканием справимся».

Наконец, они добрались до проржавевшей, уходящей круто вверх лестницы.

«Обрыв наверху?» – удивился Анатолий Иванович.

«Тама, тама, – отворачивая лицо, тыкал пальцем кверху монтер. – Наверху искрит, товарищ. Вы лезьте первый, а я за вами, как по инструкции полагается». 

Услышав про инструкцию, Анатолий Иванович удивился – откуда в инструкции могло быть прописано, как действовать монтеру подземных коммуникаций в случае привлечения добровольных помощников? – однако ничего не спросил, не желая терять драгоценного времени. Он хорошо представлял, как в условиях подземно-проходческих работ опасно короткое замыкание, и стремился поскорей предотвратить возможную аварию, невзирая на загадочное поведение монтера. Вероятно, Рабиновича не только обожгло, но и немного ударило электрическим током, поэтому этот измазанный грязью человек показался Анатолию Ивановичу чересчур, не по ситуации, подобострастным и суетливым.

«Наверное, признал во мне парторга, – решил Анатолий Иванович, становясь ногой на скользкую перекладину. – Теперь переживает, что такого человека в помощники позвал».  

Воспоминания о том, что он парторг огромного тракторостроительного завода, соответственно, о неудавшемся по его вине партийном собрании, разбередили душу секундным замешательством и тоской. Но Анатолий Иванович не желал быть пленником прошлых неудач, тем более в такую ответственную минуту, и решительно, подгоняемый снизу фонариком Рабиновича, полез вверх по лестнице, такой же скользкой и холодной как та, по которой спускался под землю.    

«Здесь люк», – крикнул он Рабиновичу, упираясь головой в металлический блин. 

«Он на винтах товарищ, – послышалось снизу. – Откручивайте и полезайте наверх. Тама и искрит. А я сейчас же за вами».

Анатолий Иванович крутанул запор и высунул из люка голову. Там, куда он высунул голову – вероятно, это было какое-то служебное помещение, в котором и случилось короткое замыкание, – было полутемно.

«А я сейчас, сейчас…», – начал было пролезать в люк его новоприобретенный товарищ-монтер, но тут его голова занырнула обратно в канализационную темь, и Анатолий Иванович услышал судорожное проворачивание запорного винта.

«Что это вы…» – начал было Анатолий Иванович, и вдруг осекся, как-то сразу обо всем догадавшись.

Он оказался в небольшом, пять на пять метров, помещении с казенными неотштукатуренными стенами и невысоко мерцающей над головой, одетой в защитный металлический чехол лампочкой. В помещении находилась металлическая кровать с грязным матрацем и вонючее очко. Выход из помещения был: металическая же, забранная решеткой двойная дверь как раз напротив очка. Анатолий Иванович подергал ее – дверь, разумеется, не подалась.

Понимая уже, что все бесполезно, бывший парторг ухватился за крышку канализационного люка, через который полминуты назад проник в помещение, а когда крышка тоже не подалась, прильнул ухом к толстой стальной броне. Где-то вдалеке слышались шаги удаляющегося по канализационной жиже Рабиновича. Анатолий Иванович подергал еще, но, плотно завинченная изнутри, крышка не ответила на слабые усилия заточенного в застенках НКВД узника.